Моя вселенная – Москва. Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Его Башмаков на самом деле – обессилевший советский человек, самой жизнью превращённый в эскейпера. Государство, состоящее из таких людей, не умеющих принимать решения, проживающих жизнь впустую, неизбежно развалится. Но если уж сравнивать с «Тихим Доном», то вслед за опустошённым и усталым Мелеховым шли Мишки Кошевые, а кто идёт за Олегом Башмаковым? Если одни Обломовы привели к Октябрьской революции, то амбивалентные беглецы Башмаковы привели к хаосу перестройки. Писатель любит своего эскейпера. Ибо и сам чем-то близок ему. Добрый, порядочный человек, а что бежит от жизни, от любой ответственности – значит, с детства вложена была в него программа иждивенчества. Нерешенчества. Усталое время с детства закладывало усталость в своих героев. Но и субпассионарии, говоря гумилёвским языком, не спасут положения. Вместо стройной программы выхода из тупика борцы с усталостью тоже не знают, что делать. И мечутся, как доблестный рыцарь Джедай, с баррикад августовских 1991 года на баррикады октябрьские 1993 года. Не Поляковым первым замечено: добрая половина лидеров перекочевала с августовских баррикад на октябрьские, включая самих Хасбулатова и Руцкого. Рыцари-джедаи, готовые и умереть за идею, и позвать других на подвиг, не знают лишь, за какую идею умирать и на какой подвиг звать. Вот и остаётся экзистенциальный подвиг любви. Остаётся выход спасения в семье. Может быть, тем ещё близок мне самому роман Юрия Полякова «Замыслил я побег…», что он уже на ином витке времени завершает исследование последнего кризисного этапа красной цивилизации, который впервые был зафиксирован поколением детей 1937 года и художественно осмыслен прозой и драматургией сорокалетних. Мне, когда-то в конце семидесятых – начале восьмидесятых впервые обратившему внимание на этот феномен амбивалентного безыдеального героя и когда-то не менее жёстко раскритикованному и левой и правой официозной критикой, интересно было наблюдать в прозе Юрия Полякова, чем заканчивается эволюция такого героя, как капитулирует без борьбы целое поколение, лишённое какой бы то ни было идеологии. Писатели, как пророки, рисовали мрачную картину будущего, но ни общество, ни власть имущие не желали слушать. Им нужна была лишь ложь во спасение. Юрий Поляков и сам признаёт свою преемственность от былой прозы сорокалетних, от впервые предсказавших разочарованных во всём и убегающих граждан писателей предвоенных лет рождения: «Ведь Зилов из “Утиной охоты” Вампилова – классический эскейпер, правда, тогда он назывался “амбивалентным героем”. И когда возвышалась, казалось, непоколебимая махина советского общества, на её фоне такой человек вызывал чувство очень доброе, его хрупкость, неумение разобраться в себе и в мире вызывали сочувствие. А когда всё оказалось из картона, стало заваливаться, выяснилось, что эти люди не просто несчастные, но и очень опасные: ни общество, ни их близкие не могут на них опереться. В результате пострадали все – и очень немногие выиграли…» Получается, что Юрий Поляков своим романом поставил точку на уходящем времени. Обломовы нынче уходят со сцены. Что будет дальше?

Нельзя не заметить своеобразный язык произведений Полякова, наполненный аллегориями и метафорами, изящными описаниями эротики, насыщенный тонкой иронией, незаметно переходящей в лиризм. Он – лидер в жанре «гротескного реализма», в романах и повестях писателя, фрагменты которых носят публицистический характер, ярко дана сатирическая картина жизни российской творческой интеллигенции.

У Юрия Полякова, как в своё время у Пабло Пикассо, тоже творчество можно разделить на периоды: красный, белый. Розовый, героический, романтический, иронический, сатирический, любовный. Или по романам: «Сто дней до приказа», «Демгородок», «Козлёнок в молоке», «Замыслил я побег…», «Грибной царь»…

Поразмышляем над его романом «Грибной царь», о СЧАСТЬЕ НЕСЧАСТНОГО ЧЕЛОВЕКА…

Всё могло так и быть. А вернее, обычно всё так и бывает. Заказывает бизнесмен своего конкурента, а по необходимости и свою бывшую жену (к несчастью, в это время в квартире находится и их дочка), и милиция находит три трупа. Так как делом занимался высокий профессионал, следов нет, и тем более подозревать удачливого бизнесмена в убийстве своей дочки никто не будет. Пусть молча страдает сам, если нынешний бизнесмен способен на страдания.

«И тогда он вдруг понял то, что прежде совершенно выпадало из его сознания: в квартире, когда пришли люди Алипанова, была и Алёнка. Она же звонила, что заедет! И дочь стала свидетелем. Таким свидетелем, которых живыми не оставляют никогда! И она тоже теперь лежит там… А Светка щекочет стебельком ползающего на карачках шофёра! Вот и всё! И больше ничего!..» Вот так бы и закончить роман Юрия Полякова «Грибной царь». Впрочем, и в романе «Замыслил я побег…» последнюю точку можно было поставить, когда руки висевшего на высоте многоэтажного дома героя разжались бы и тело шлёпнулось об асфальт. Тоже была бы правда…