Моя жизнь

В конце мая, перед тем как отправиться в поездку в Португалию, Германию, Россию и на Украину, я приехал на остров Ассатиг в штате Мэриленд, для того чтобы объявить о новой инициативе по охране наших коралловых рифов и других морских богатств. Мы уже увеличили в четыре раза ассигнования на охрану морских и океанских заповедников. Я подписал президентский указ о создании национальной защитной зоны, в которую войдут участки нашего побережья, рифы, «подводные леса» и другие важные структуры, и объявил, что мы берем под постоянную охрану коралловые рифы на северо-западе Гавайских островов, составлявшие более 60 процентов всех американских коралловых рифов, протянувшихся почти на две тысячи километров. Эта предпринятая мною акция по охране природы была не только самой крупной с тех пор, как я приказал взять под охрану 43 миллиона гектаров девственных лесов, но и очень важной, потому что загрязнение Мирового океана угрожало сохранности коралловых рифов во всем мире, включая Большой Барьерный риф в Австралии.

Я отправился в Португалию на ежегодную встречу представителей Соединенных Штатов и Европейского союза. Премьер-министр Португалии Антонио Гутьеррес в то время занимал должность президента Европейского совета. Это был молодой, но яркий прогрессивный политик, член нашей группы «Третий путь», так же, как и президент Европейского союза Романо Проди. На многие проблемы мы смотрели одинаково, и я получил удовольствие как от этой встречи, так и от моего первого визита в Португалию. Эта была прекрасная и теплая страна, с дружелюбным народом и богатейшей историей.

Второго июня вместе в Герхардом Шредером я отправился в древний город Аахен, чтобы получить премию имени Карла Великого. Во время этой церемонии, которая проходила в солнечный день на открытом воздухе недалеко от средневековой ратуши и старинного собора, где находилась гробница Карла Великого, я, поблагодарив канцлера Шрёдера и немецкий народ за то, что они удостоили меня такой же чести, как Вацлава Гавела и короля Хуана Карлоса, получил премию, редко присуждаемую американцам. Я сделал все от меня зависящее, чтобы помочь Европе стать единой, демократической и безопасной, расширить и укрепить трансатлантический союз, протянуть руку дружбы России и остановить этнические чистки на Балканах.

На следующий день Герхард Шрёдер открыл в Берлине нашу очередную конференцию, в работе которой приняли участие лидеры государств, входящих в группу «Третий путь». На этот раз к нам с Герхардом и Жаном Кретьеном присоединились три руководителя латиноамериканских стран: Энрике Кардосо из Бразилии, президент Чили Риккардо Лагос и президент Аргентины Фернандо де ла Руа. Мы наметили ряд прогрессивных направлений, по которым должны сотрудничать лидеры экономически развитых и развивающихся стран. Тони Блэр не приехал, потому что у них с Шери — родителей уже троих детей — недавно появился четвертый ребенок, мальчик, которого назвали Лео.

Я вылетел в Москву, чтобы впервые встретиться с Владимиром Путиным после его избрания президентом. Мы решили уничтожить еще по 34 тонны оружейного плутония, но не смогли договориться о внесении изменений в Договор по противоракетной обороне, которые бы позволили Соединенным Штатам развернуть национальную систему противоракетной обороны. Меня это не слишком обеспокоило: Путин, вероятно, намеревался сначала дождаться итогов выборов в Соединенных Штатах. Республиканцы еще со времен Рейгана хотели создать систему национальной противоракетной обороны, и многие из них, чтобы ее развернуть, были готовы без колебаний отказаться от Договора по противоракетной обороне с Россией. Ал Гор согласился с моим мнением о том, что Путин не хотел дважды заниматься этой проблемой, учитывая тот факт, что на выборах могут победить республиканцы.

В то время у нас не существовало надежной системы противоракетной обороны, которую можно было бы развернуть. Как сказал Хью Шелтон, сбить приближающуюся ракету — это «все равно, что попытаться попасть одной пулей в другую». Я считал, что, если нам удастся создать реально действующую технологию для такой системы, мы должны предложить ее другим странам, и это, возможно, позволит убедить Россию пересмотреть Договор по противоракетной обороне. Хотя я сомневался в том, что даже при условии разработки такой системы ее создание было бы лучшим способом использования огромных сумм, которые на это потребуются. Вероятность того, что мы подвергнемся атакам террористов, использующих портативные ядерные устройства, химическое или биологическое оружие, была значительно выше.