Моя жизнь. Том II

Сам композитор вскоре возвратился в свое «убежище», куда 16 ноября прибыла Козима с дочерьми. Не дожидаясь официального развода с Гансом фон Бюловом – Козима до сих пор не была стопроцентно уверена, что они получат разрешение на развод, – она приняла решение окончательно переехать к Вагнеру в Трибшен. Козима вновь ожидала ребенка, зачатого во время путешествия по Италии. Но тревога Вагнера за здоровье «гражданской жены» все чаще уступала место полному безоблачному счастью от сознания того, что наконец-то 55-летний композитор обрел настоящую семью и душевный покой.

6

Рождество и новый 1869 год Вагнер встретил в атмосфере любви и надежды на будущее. Вдохновение также не заставило себя ждать.

23 февраля был снова вызван из небытия «Зигфрид», «похороненный» сначала ради «Тристана», а затем ради «Мейстерзингеров». Вагнер начал работу над третьим актом оперы. Теперь ничто не могло помешать ему наконец закончить свой грандиозный замысел тетралогии. (Напомним, что ее первая часть, «Золото Рейна», была завершена в 1854 году, а вторая часть, «Валькирия», – в 1856-м.)

Ницше впервые переступил порог Трибшена в пасхальный понедельник 17 мая. Скрупулезно подсчитано, что он бывал у Вагнера 23 раза; данный приезд открывает череду этих визитов. К огромному сожалению самого Фридриха и Козимы, настойчиво уговаривающей его остаться до дня рождения Рихарда, профессорские обязанности заставили Ницше вернуться в Базель. Но 22 мая он не забыл отправить Вагнеру поздравительное письмо, начинающееся словами: «Милостивейший государь, как же давно я собирался высказать Вам без утайки, насколько благодарен Вам; что поистине лучшие и возвышеннейшие моменты моей жизни связаны с Вашим именем; и что кроме Вас я знаю лишь одного человека – к тому же Вашего духовного собрата, – Артура Шопенгауэра, о котором я думаю с таким же почтением и даже с религиозным quadam»[667].

5 июня Ницше снова появился в Трибшене и, уже в качестве друга семьи, стал свидетелем величайшего события в жизни Вагнера – 6 июня у него родился долгожданный сын. Как и в случае с «Мейстерзингерами», «давшими» имя дочери Еве, на этот раз «крестным» оказался «Зигфрид». Вдохновленный и счастливый, Вагнер завершил третий акт своей оперы 14 июня под крики новорожденного Зигфрида[668]

. Можно сказать, что «оба вагнеровских Зигфрида» родились на свет практически одновременно.

С рождением сына в Трибшене наступают поистине счастливые дни. Ницше был далеко не единственным избранным, допущенным в «святую обитель». Ценное свидетельство очевидца «трибшеновской идиллии» оставила в своих воспоминаниях Валентина Семеновна Серова[669], жена «русского друга» Вагнера Александра Николаевича Серова. Чета Серовых посетила Трибшен в июле 1869 года и провела в гостях у Рихарда и Козимы несколько недель. «Своего сына мы нашли бесстрашно сидящим верхом на громадной ньюфаундлендской собаке, а рядом с ним – голубоокая, златокудрая сверстница его, дочь Вагнера Ева, закатывалась звонким голоском и подзадоривала собаку, погоняя ее усердно: “Русс! Иди! Иди же! Ну, Русс!” Вагнер взял Еву за руку и направился к озеру. Девочка потянулась назад, жалобно протестуя: “Ева не хочет купаться!” – думая, что ее ведут купаться. Вагнер успокоил девочку. “Пойдем, давай разыщем маленького русского! ” – сказал он. Тогда забрали всю детскую компанию гулять. Тоша, сын наш (Валентин Александрович Серов, будущий художник. – М. З.

) отправился верхом на Руссе, Изольда и Ева с куклами побежали за ним, а грудной Зигфрид, покоившийся на руках швейцарки-кормилицы, громко гикал от удовольствия. Вагнер рассказывал, смеясь, как Русс свирепо оберегал вход в его парк, так что любознательные англичанки не раз пищали от страха, приближаясь к решетке, и трусливо поворачивали вспять, когда этот черный Цербер лаял на них… Вагнер немало удивлялся тому, что мы без боязни всюду брали сына с собой, и тому, что он так легко подчиняется всевозможным условиям. “О, русские – энергичный народ!” – говаривал он»[670].

Кроме Серовых с 16 по 25 июля 1869 г. у Вагнера гостила и приехавшая из Парижа специально, чтобы лично познакомиться со своим кумиром, Юдит Готье (Gautier; 1845–1917)[671]. Признанная красавица, талантливая писательница, знаток Востока, дочь знаменитого Теофиля Готье, романтическая возлюбленная стареющего Виктора Гюго, написавшего в ее честь стихотворение «Мадам Ю***», она с осени 1868 года выступала в парижской печати как одна из наиболее активных защитников вагнеровского творчества от нападок, начавшихся еще в 1861 году, после провала «парижского» «Тангейзера». В конце 1868 года Юдит отослала свои статьи Вагнеру с просьбой исправить ошибки. Так завязалась их переписка[672], приобретавшая все более и более интимный характер.