Моя жизнь. Том II

Словно в доказательство этого утверждения Вагнер уже в конце 1871 года неожиданно получил предложение от бургомистра Баден-Бадена строить театр именно в его городе. В письме от 28 декабря 1871 года композитор ответил вежливым отказом – для него все было решено раз и навсегда. «Многоуважаемый господин бургомистр!.. Хотя особенный характер жизни курорта, посещаемого массой приезжих гостей, уже с первого момента, по соображениям практического свойства, вызвал во мне сомнения относительно его пригодности для моей задачи, все же Баден, вследствие Вашего любезного предложения, был бы первым городом, на котором я остановился бы серьезно, если бы мой первоначальный план относительно Байройта встретил какие-либо существенные препятствия. Но все затруднения устранены и побеждены, и я решил не менять ничего. Вы не откажете признать, многоуважаемый господин бургомистр, что уже в основе моего плана лежали важные мотивы, заставлявшие меня искать места для фест-театра непременно в пределах королевства Баварии (нетрудно догадаться, что основным мотивом баварского “происхождения” будущего вагнеровского театра была заинтересованность в данном предприятии баварского короля Людвига II. – М. З.

). В этом и заключается главная причина, почему, выражая Вам свою величайшую благодарность, я все же вынужден ответить отказом на лестное и почетное для меня предложение муниципального совета города Бадена, о котором я был извещен чрез Ваше любезное посредство»[694].

В середине декабря Вагнер вновь отправился в Байройт как раз для улаживания юридической стороны предприятия и остался весьма доволен выбранным им местом для постройки будущего театра.

9

Но в самом начале января 1872 года Вагнер внезапно столкнулся с неожиданными трудностями. Власти Байройта в лице бургомистра Теодора Мункера (Muncker), навестившего композитора в Трибшене 8 января, сообщили ему, что приобрести приглянувшийся Вагнеру участок земли не представляется возможным, и предложили выбрать другой. Рихард был настолько расстроен таким оборотом дела, что Козиме пришлось приложить немало сил, чтобы успокоить его и уговорить снова самому съездить в Байройт.

1 февраля Вагнер по совету Козимы приехал в свой «роковой город». На этот раз власти оказались сговорчивее. Близ байройтского парка Хофгартен (Hofgarten) композитор выбрал место для строительства своей частной виллы. Проект был оценен в 12 000 гульденов (около 168 000 евро). Наконец-то у него появится собственный дом! А глядя на холм, возвышавшийся над городом, Вагнер решил, что только здесь и больше нигде построит свой театр, аналогов которому не было, нет и не будет! Необходимые на этом этапе бумаги подписали очень быстро (для того, чтобы стать юридическим собственником на землю в Баварии, нужно было получить баварское гражданство; пока Вагнер подал лишь прошение о нем). В течение февраля – марта было основано правление будущего театра, и для «патронатных Вагнер-ферейнов» начат выпуск 1000 акций, так называемых Patronatsscheinen, каждая из которых равнялась по стоимости 300 талеров. Общая стоимость проекта равнялась 300 000 талеров (примерно 7 500 000 евро).

27 апреля Вагнер один выехал в Байройт. Козима с детьми и собакой должна была присоединиться к нему несколько позднее. Пока он остановился не в самом городе, а в отеле Fantasie

в местечке Донндорф (Donndorf) близ Байройта. Туда же приехала вскоре и вся его семья. Уже полным ходом шли приготовления к торжественной закладке первого камня будущего театра, будущего Фестшпильхауса[695].

18 мая Вагнер в надежде на полное примирение послал приглашение Листу приехать на первое байройтское торжество. Лист ответил вежливым отказом, но лед между друзьями был уже растоплен. К тому времени Лист состоял членом сразу нескольких «Вагнер-ферейнов» и оказывал всяческую поддержку «байройтскому делу».

22 мая, в день 59-летия композитора, ровно в 11.00 часов началось празднество закладки первого камня вагнеровского театра. Вагнер собственноручно трижды ударил молотом по камню, а затем состоялся торжественный концерт в старом здании Маркграфской оперы. Виновник торжества произнес пламенную речь, а затем продирижировал Девятой симфонией Бетховена, для исполнения которой в Байройт съехалось около 400 музыкантов и артистов хора из разных уголков Германии. Исполнение именно бетховенской музыки и именно Девятой симфонии с ее одой «К радости» имело для Вагнера важный символический характер. Бетховен был кумиром его юности, переписывая партитуры которого он пытался постичь основы композиторского мастерства. Таким образом «наследник Бетховена» показывал всем, что победа великого искусства близка.