Моё "долго и счастливо"

Я была одна, совсем одна среди теней-Проклятых, среди куриц-служанок. Даже с Эдвардом я чувствовал себя одинокой. Он не хотел меня слышать. Он твердил, что обо всём позаботится. Говорил, что я не должна думать. Он дарил мне красивые, дорогие наряды и украшения. В ответ я не должна была спрашивать ни о чём, что творится за пределами дворца. Я не должна была думать. Хрустальная хрупкая кукла в дорогой упаковке.

Вечером после казни я сидела на шкуре у камина и грела руки. На мне была сорочка и обязательная меховая накидка. Убранные в косу волосы. Всё это складывалось в гротескную тень, скачущую по стене, потолку… Я не заметила, когда в тень вплелась ещё одна, тонкая, чужая.

— Здравствуй, Твоё Высочество, — произнёс незнакомый голос, а рука в шёлковой дорогой перчатке закрыла мне рот. Я чувствовала запах мороза, дыма и конского пота. И забавно — не боялась. Я устала бояться. Совсем. Ещё краем сознания отметила, что Проклятые почему-то даже не шевельнулись, хотя стоят в двух шагах. — Или мне лучше сказать — королевская шлюха?

Меня рывком развернули, схватили за плечи.

Я рассматривала его лицо — тоже незнакомое. Мужчина, около сорока. Шрам на левой щеке. А так, может, был бы симпатичным. Не знаю. Меня никогда не привлекали мужчины настолько старше меня. С седыми волосами. С сеточками морщин на лбу и вокруг глаз.

И так остро пахнущие конским потом. Сколько дней он провёл в седле?

Меня опрокинули на пол и нависли сверху. Достаточно, чтобы, наконец, испугаться. И рассматривали — жадно, с нездоровым любопытством.

— Что, даже на помощь не позовёшь, девочка? — почти нежно поинтересовался незнакомец, наклоняясь, и я замерла, не в силах отвести от него глаз. — Давай, милочка. Кричи.

Щас. А то я не знаю, что даже если сорву голос, на помощь никто не придёт — кроме Эдварда. Но вероятность того, что наследный принц случайно проходит сейчас по коридору к моим комнатам, близка к нулю.

Что-то холодное коснулось моей шеи. Я скосила глаза — перстень. Странный. Светящийся. А незнакомец наклонился совсем уж близко ко мне и шепнул:

— Ну-ну, девочка, не дрожи. Я всего лишь хочу оставить послание от моего господина принцу-наследнику. Он побрезговал нашей принцессой ради какой-то простушки. Но тебе нечего бояться, крошка. Ты ведь даже можешь получить удовольствие. Или ты не любишь, когда с тобой грубо обходятся? — и впился в мои губы.

Вот этого уж точно оказалось достаточно, чтобы скинуть оцепенение.

Я закричала, точнее, замычала, забилась, паникуя уже по-настоящему.

Мужчина засмеялся, прижимая светящееся кольцо к моей щеке. Не знаю, какого эффекта он ждал. Но, кажется, не того, что его отбросит к кровати.

Медальон Джоан мягко пульсировал у меня на шее и грел — я чувствовала сквозь сорочку.

— Не может быть, — пробормотал незнакомец во все глаза смотря на меня. — Откуда у тебя…

Я нащупала рядом кинжал — минуту назад его не было, но я помнила, что что-то такое блестело у меня перед глазами, когда этот мерзавец меня целовал.

Мужчина поднялся и, не спуская с меня глаз, шагнул ближе, потянулся к моей шее.

Я замахнулась.

***

Моя сорочка промокла от крови. Руки болели от напряжения, а на груди наверняка остался жуткий ожог, но я пока его даже не чувствовала.

Я сидела на заляпанном кровью полу и методично давила на подушку, прижатую к груди, но в опасной близости от шеи мужчины-альбионца. Я ничего не чувствовала, кроме лёгкой вибрации медальона — всякий раз, когда мужчина пытался меня сбросить и подняться.

Когда дверь распахнулась, и в спальню влетел Эдвард, я даже не сразу осознала, что всё закончилось. Альбионца скрутили, а Эдвард держал меня, а потом суетился, осматривая, не ранена ли я, отпаивая меня какими-то настоями. Помню, он с трудом отобрал у меня нож.

— Ты обещал, что всё будет хорошо, — шепнула я, когда он, сорвавшись на крик, в очередной раз попросил меня “сказать хоть что-нибудь”.

Он уткнулся лицом в мою грудь, заставив вздрогнуть от боли и шептал, что это больше никогда-никогда не повторится, что никто никогда…

— Я не верю тебе, — шепнула я, и он вздрогнул так, будто я его ударила.

— Катрин, хорошая моя, пожалуйста, не говори так, я всё сделаю, чтобы ты была счастлива…

— Отпусти меня, — попросила я, повернувшись к нему. — Эдвард, пожалуйста. Я больше не хочу. Я не могу. Не могу быть твоей куклой. Отпусти меня и прекрати это.

Он попытался поцеловать меня, но я отпрянула. Мне было больно, когда я увидела отражение такой же боли в его глазах.

— Нет, Катрин. Никогда.

Я отвернулась. Я думала, что он уйдёт.

Но он остался. И всю ночь обнимал меня.

Всю ночь он был рядом — жуть как много, по сравнению с теми крохами за последние дни, когда мы приводили время вместе.

Если бы он ушёл, я бы точно свихнулась.

Утром он по-прежнему был рядом и гладил меня по голове.

Я приподнялась, поймала его грустную улыбку и сказала:

— Сегодня я поеду за город. На весь день. Я не могу больше сидеть взаперти. Можешь приставить ко мне Проклятых или мертвецов, мне всё равно. Но я поеду.

Он долго смотрел на меня, потом кивнул.

— Хорошо, моя королева.

— И не называй меня так.

— Я люблю тебя, Котёнок.