Моё любимое чудовище

— Что, что… Все. Не ходим возле речки-то… — Кикимора недовольно зыркнула на парочку, сидевшую на кровати. — Куда меня положишь, хозяйка?

— На диванчике в кухне ложись. — Вздохнула девушка. — Будешь мне по хозяйству помогать.

— Ладно, — буркнула Кикимора и аккуратно завязав узелок, пошла на кухню. Возле дверей она обернулась и тяжко вздохнула. — Значит век самой мне вековать… И у тебя, кобылы здоровой в прислужках ходить…

Когда за ней закрылась дверь, Бабай тоже поднялся и шагнул в свой угол. — Буду наблюдать за тобой. Если что, кричи…

Он растворился в стене, а Сонька осталась одна, переваривая случившееся.

* * *

Ночью произошло новое убийство. Убили учительницу математики Агрофену Захаровну, ее хладный и обезображенный труп, нашли под Сонькиным покосившимся забором. И тут милиция воспряла духом, пожилую женщину изнасиловали и эксперты-криминалисты даже смогли собрать все, что оставил преступник. Версия о маньяке набирала весомость и милиция прочесывала лес и близлежащие деревеньки, в поисках душегуба. Как только залаяла собака, Сонька уже знала, что это пришли с допросами-расспросами и пошла открывать дверь.

Действительно, молодой следователь с кожаной папочкой, топтался на крыльце, разглядывая Сонькино непрезентабельное жилище.

— День добрый. — Поздоровался он. — Меня зовут Эдуард Львович, я младший следователь и хочу поговорить с вами о ночном проишествии… Я могу войти?

— Да, конечно. — Сонька отошла в сторону, пропуская в дом Эдуарда Львовича и надула за его спиной щеки, чтобы не рассмеяться. Это же надо! Эдуард Львович! Рыжий как ее котяра Малимон, он был поразительно неуклюж и сняв туфли, постоянно поджимал палец, на котором предательски подсвечивала дырка. Он прошествовал в комнату и присел за стол, накрытый кружевной скатеркой.

— Виноградова София Валерьевна? — Уточнил он и открыл папочку.

Сонька кивнула и присела напротив, стараясь не пропустить ничего из его чудного облика.

— Вы проживаете одна? — Его неокрепший голос сорвался на фальцет и он безбожно покраснел вплоть до кончиков ушей.

Тут открылась дверь, ведущая в кухню и в комнату вошла Кикимора.

— Здрасти. — Протянула она. — Кто таков будите? Зачем пожаловали? Может чаю выпьете с пряниками?

— Добрый день. — Эдуард Львович заерзал на стуле и еще глубже подсунул под него ногу с дырявым носком. — Я из милиции, по поводу убийства Аграфены Захаровны. А вы кто?

— Это моя сестра. — Встряла Сонька, пока Кикимора не ляпнула ничего про болото и Бабая. — Виноградова Екатерина. Приехала погостить.

— Ага, ага, — закивала Кикимора, — погостить. Так чай будите?

— Не откажусь. — Рыжий следователь застеснялся и снова покраснел. — Мне вас тоже нужно опросить.

— Сейчас, чаю принесу и опросишь. — Кикимора крутнулась на пятках и исчезла за дверью.

— Какая…своеобразная у вас сестра, София Валерьевна…

— Да не то слово… — Сонька ни минуты не сомневалась в ее своеобразности.

— Скажите, вы ничего подозрительного не слышали и не видели ночью? — Серьезно спросил следователь и одно его ухо дернулось. — Может заметили что-то странное?

Сонька подумала, что если она расскажет ему сколько странного она увидела за эти несколько дней, он примет ее за невменяемую и отрицательно покачала головой.

— Нет. Ничего.

— Во сколько вы лягли спать?

— Часов в десять где-то.

— И совсем ничего не слышали? — Допытывался парень.

— Говорю же вам — ничего.

В комнату с подносом, на котором стояли чайные принадлежности и ваза с пряниками, важно зашла Кикимора. Она поставила его на стол и разлив по кружкам чай, подперла кулачком голову, уставившись своими глазами-бусинами на Эдуарда Львовича. — Кушайте пряники, как вас там величать по батюшке?

— Эдуард Львович. — Отозвался он и снова покраснел. — Спасибо.

Сонька на минуту задумалась откуда Кикимора взяла пряники, но догадка пришла сама собой — из безразмерного узелка, который она притащила с собой. Что еще хранилось в его тайных глубинах, оставалось только догадываться.

— А вы, Екатерина… — Он замялся. — Отчество как ваше?

— Отчество? Ну батя Леши… — Охотно заговорила Кикимора и Сонька перебила ее.

— Леша папа был. Значит Алексеевна.

— Екатерина Алексеевна вы ничего подозрительного не слышали и не видели?

— Нет, сплю я крепко. — Ответила Кикимора и подсунула ему вазон с пряниками. — Берите пряничек, свеженький.

Рыжий следователь взял пряник и краснея стал его жевать, откусывая маленькие кусочки.

— Жаль конечно, что вы ничего не заметили… — Он выглядел растроенным. — Прячется этот гад где-то, убийца проклятый…

— Ох, убивец этот страху-то нагнал на всех… — Согласилась Кикимора. — Поймай его, а то на речку сходить страсть как жутко.

— Поймаю, Екатерина Алексеевна. — Рыжий следователь был сейчас похож на Ленина на трибуне. — Не сомневайтесь, дорогая… Пойду я.

— Куды там дорогая, — Кикимора тоненько захихикала, — пойдем проведу-ка…

Они пошли к выходу, а Сонька схватилась за живот и упала на кровать, корчась от смеха.

* * *

Целый день Кикимора была в приподнятом настроении, она суетилась по дому, а потом вдруг спросила:

— Слышь, одолжи-ка мне одежку каку…