Моисей. Записки Финееса

И напрасно Аарон напоминал о том, что служение идолам запретил Предвечный — Тот, Который вывел всех нас из дома рабства и повиноваться Которому все совсем недавно поклялись. Напрасно мой дед пытался пригрозить — мол, вскоре вернется Моисей и сурово накажет идолопоклонников. Возможно, и сам Аарон был растерян и напуган столь долгим отсутствием Моисея и народ почувствовал в его речах некоторую неуверенность.

— А где он, этот Моисей? — возражали Аарону. — Что с ним сталось, неизвестно. Может, он уже умер и Господь взял его к себе на небо.

Золотой телец

Под влиянием нравов и верований египтян в нашем народе с давних пор были распространены и любимы изображения быка. Золотого тельца называли «опорой Израиля», и поклонявшиеся ему искренне полагали, будто молятся Предвечному, и не рассматривали этот древний обычай как служение чужеплеменному идолу. Простые люди в слепоте сердца своего видели в изваянии быка символ могущества, мужского начала, плодородия, благости. Более того, они верили, что жертвы Тельцу угодны Предвечному. Так велико и пагубно бывает человеческое заблуждение! Им даже не приходило в голову, что, служа тельцу, они продолжают пребывать в рабстве, духовном рабстве у египтян, среди богов которых особым почетом пользовался именно телец.

Аарон, искусный примиритель и мастер убеждать, на сей раз был бессилен отговорить народ. Хоть и не без внутреннего сопротивления, хоть и скрепя сердце, он уступил мощному напору, посчитав это меньшим злом, нежели раздоры в стане, раскол и открытое противостояние праведных со значительной частью народа (во всяком случае, с большинством мужчин, ибо женщины Израиля в истории с золотым тельцом участия не принимали).

Аарон приказал собрать золотые серьги и другие украшения. Мужчины легко расставались с безделушками (как правило, это были те самые вещицы, которые перед самым исходом были выпрошены или выменяны у египтян), и заставили своих жен и дочерей, несмотря на их сопротивление, расстаться с украшениями.

Когда набралась целая горка золота, Аарон вырезал из дерева подобие быка и покрыл его толстым слоем позолоты.

— Вот наш Бог, наш Господь, который вывел нас из земли Египетской! — раздались ликующие крики. Стали требовать, чтобы Аарон немедленно провел праздничное действо.

Мой дед, однажды пойдя против совести, вынужден был и дальше идти по ложной стезе. Он решил отсрочить нежелательное событие в надежде, что вот-вот Моисей придет и прекратит бесчинство, пророка-то не осмелятся ослушаться! Аарон объявил, что праздник надлежит устроить назавтра, и несколько раз повторил, что сей праздник будет посвящен не тельцу, а Господу Предвечному.

Ранним утром следующего дня мужчины принесли жертвы, потом начался праздничный пир, перешедший в гнусное и богопротивное гульбище. Под звуки труб, гуслей, бубнов мужчины непристойно плясали и пели вокруг истукана. Только левиты и благочестивые женщины остались в стороне, с ужасом и презрением взирая на своих сородичей, вернувшихся к языческому идолопоклонству.

— Поспеши сойти, — сказал Господь Моисею. — Народ, который ты вывел из земли Египетской, развратился. Быстро же они уклонились от пути, который Я заповедал им. Вижу Я, что народ сей — жестоковыйный. Итак, не мешай Мне, и воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их, а от тебя произведу новый великий народ.

Но Моисей стал умолять Предвечного:

— Неужели Ты допустишь, чтобы египтяне злорадно говорили: «На погибель вывел евреев их Бог, чтобы убить их в горах, истребить с лица земли»?! Отврати пламенный гнев Твой, не погуби народ Твой, вспомни обещания, которые Ты дал рабам Своим Аврааму, Исааку и Иакову. А Ты ведь клялся умножить их потомство, подобно звездам небесным…»

И отменил Господь по просьбе Моисея погубление, которое хотел навести на Израиль.

Моисей карает нечестивых

Трудно передать то душевное смятение, ту тревогу, в которой пребывал Моисей. Он спускался по горной тропинке, бережно держа две каменные плиты, с обеих сторон которых рукою Всевышнего были начертаны Десять заповедей, и рисовал себе картины одну другой мрачнее. На склоне горы его поджидал Иисус Навин. Он принялся уговаривать Моисея остановиться передохнуть или хотя бы дать ему, Иисусу, как более молодому понести одну скрижаль. Моисей, не отвечая, шел так быстро, словно тяжесть скрижалей была ему нипочем. Спутник едва поспевал за ним.

По мере того, как они спускались в долину, все слышнее из стана израильтян доносились шум и громкие крики. Тропинка извивалась по склону так прихотливо, что видеть происходящее там было невозможно.

— Кажется, на наш лагерь напали, идет сражение, — с беспокойством сказал Иисус.

Моисей прислушался, лицо его еще больше помрачнело:

— Нет, — сказал он. — Это не торжествующие крики победы и не предсмертные вопли побежденных. Это голоса поющих, и песни эти мне совсем не нравятся…

Тропа вывела их к подножию горы, отсюда хорошо был виден лагерь, и сразу стало ясно, что творится там нечто неладное. Толпа плясала и бесновалась вокруг какой-то фигуры, стоящей на земляном возвышении.