Молчаливый полет

— «Скончался Александр Блок»… —Безумная рука писала,И горечи слепое жалоБезумствовало между строк…Высокий ставленник над нами,Он — с пламенным лицом своим —Мечтать за ромом золотымБыл вправе о Прекрасной Даме!Да, мог он — незнакомец сам —Следить над балыком и семгойЗа царственною Незнакомкой,Скользящею по кабакам;Недаром он — хмельной и грешный —Надеялся, что — прям и скор —Неумолимый командорЗа ним придет из тьмы кромешной,И, удаляясь навсегда,Без ликования и злобыВозвел на Скифские сугробы

Красногвардейского Христа.Но перед тем, кто свеж и молод,Без права скорби — нам — не пастьИ на его святую страстьНе обменять свой волчий голод.Так ослепительно, так вдруг,Как будто вспыхнув новой песнью,Унес со смертною болезньюОн свой блистательный недуг;Унес далече… Не учитель,Не сверстник наш, не кум, не сват —Он только самый старший брат —И нам нельзя в его обитель!

9 августа 1921

Закатные прогулки[145]

За домами — угли кузницы,Солнце прячется в долине,Тихо вздрагивает свет —Святы вечером распутницы,

И Марии МагдалинеШлет Предвечная привет.За вечерними прогулкамиСкрыты розовые плечи,Скрыты девичьи уста —Девы ходят переулкамиИ горят, горят, как свечиУ любовного креста.Так по рощам кипарисовымШла любимица ГосподняВ наготе грехов своих —Не ее ль безумным вызовомЗагораются сегодняОчи странниц городских?И серебряные крестики,Золотясь на нежной коже,Искупают сладкий грех,Как ночные провозвестникиОсвященных мукой Божьей

Магдалининых утех.

Август 1921

Сизиф[146]

Ошибся я — и не явился в срок,И тяжкая судьба дана мне.Наказанный, ворочал в сказке богС горы катившиеся камни.Но как тяжел высокий пламень мой,Когда, как камень вознесенный,Колеблется над бедной головойИ падает изнеможенный!Душа, ты плачешь — труден перевал,Глухое дно сосет и тянет, —Душа скользит, гремят обломки скалИ больно босоножку ранят.Моя тоска — огромный детский мяч, —Как выкатить его на крышу?Сизиф, мы дети! Твой ли это плач,Твои ли жалобы я слышу?

Сентябрь 1921

Америке (отказавшейся от участия в генуэзской конференции)[147]

У лукоморья тихой ГенуиЦветут Колумбовы пределы.«Земля кругла!» — и в море пенноебегут по солнцу каравеллы.Ушел отважный мореплаватель,И мы не ведаем доныне,Где будет Индия: на Западе льИль за Гомеровой твердыней?Но соревнуя с лестью вражьею,Как нас учила Пенелопа,За нескончаемою пряжеюТоскует верная Европа.Пути веков недаром пройдены —И, может быть, застыв у румба,Уж ищут снова первой родиныГлаза заблудшего Колумба!

Апрель 1922

Приморская Москва[148]