Молчание

Слушая Разумова, она вспоминала, как ее саму встречали в отделе несколько лет назад: Егор – не дружелюбно, бывший коллега Олег Фатрушев – откровенно враждебно. Только Петр Незабудько поддерживал с самого начала, проявляя порой совсем не дружеские знаки внимания. Генерал Савельев, старый друг ее отца, долгое время не вмешивался. Но к счастью для Риты именно он успел посвятить Фомина в предысторию ее перевода из Калининграда. Вовремя сказанное слово тогда спасло ей жизнь.

Движением головы Савельев указал в сторону книги с золотым тиснением.

– Кто знаком с творчеством этой дамы? – спросил он.

– Я, – ответила Рита, взглянув на обложку. – Хороший автор. Пишет необычно и смыслы глубокие. В ее романах всегда что-то большее, чем просто расследование. Хотя многим и этого достаточно.

«Ты точно из тех, кто ищет больший смысл», – подумал Егор, беря в руки книгу.

– И фильмы по ее мистическим детективам хорошие, что редкость, – продолжала Рита.

– А чего редкость? – поинтересовался Петр.

– Не знаю, так часто бывает, – ответила Рита. – У сценаристов и режиссеров свое видение, редко совпадающее с мнением автора.

– Основатель модного направления – электронных книг с дополненной реальностью, – прочитал Фомин на обложке. – Это что за зверь?

– Этому зверю много лет, – пояснила Рита. – Нехитрая техника вставок в электронный текст интерактивных ссылок. Читателям дают возможность ощутить себя участниками расследования.

– Примеряют на себя наши роли, – усмехнулся Савельев.

– Вроде того, – сказала Рита.

– Голограммами быстро наигрались, – прокомментировал Фомин, передав книгу Петру, – теперь играют в оперов.

– Конечно, наигрались, – согласился Петр. – Смартфоны, которым от роду чуть больше года, начали бесовски жрать зарядку после каждого выхода в режим «голограмма». Говорят, разработчики глована сейчас активно работают над исправлением ситуации, только меня удивляет, как же сразу было непонятно, что батарея для такой модели нужна намного мощнее.

Петр повертел в руках книгу, оценив тяжесть шестисот страниц.

– Надо почитать, – сказал Петр, – приобщиться, так сказать, к прекрасному.

– Прекрасного в обычном понимании там мало, как и в нашей работе, – усмехнулась Рита. – Главная героиня – судмедэксперт. Сюжеты романа невероятно правдоподобны и в то же время попахивают мистикой. Но подача настолько необычна, что оторваться от чтения невозможно.

Егор слушал жену, наблюдая за выражением ее лица и движением губ. Рита на самом деле могла с головой погружаться в чтение, пока не доберется до финала. Ходила по дому с наушниками, читала ночами, а в салоне машины постоянно звучала аудиокнига. Егор не променял бы сон ни на какой роман. Такие они разные. Фомин потер подбородок и посмотрел на жену. Поймав его взгляд, Рита быстро опустила глаза.

В последнее время она сильно изменилась. Стала задумчивой, нервной. Да и события не располагали к душевности. Недавно Фомин потерял верного друга, пса Маффина, взвалив на жену ответственность за то, что тот умирал в одиночестве. Спустя время они поговорили, все выяснили, и Егору показалось, что конфликт исчерпан. Он искренне извинился, что нагрубил, и Рита вроде бы поняла – столько лет вместе, собака им всем стала родной.

Но вскоре Рита закрылась. Словно спрятавшись в невидимый домик, она часто молчала, выполняя дела на службе и дома словно на автомате. Но при разговорах о книгах, Рита неизменно оживлялась.

Разумов слушал Маргариту, мысленно соглашаясь с каждым словом. Он тоже читал романы Майн и понимал, о чем идет речь. Пробраться в закулисье ее сюжетов всегда сложно. Только к середине повествования начинаешь понимать, насколько искусно автор, манипулируя сознанием читателя, уводит его в сторону от реальных страстей. В ее романах сами по себе, отдельными жизнями жили не только люди, но и дома, природные явления, личные вещи героев, внутренние органы тел, попавших на стол судмедэксперта. И мертвое порой говорило о человеке больше, чем он мог поведать о себе при жизни.

– А что случилось с Эмой Майн, товарищ генерал? – уточнила Рита.

– С ней ничего. А вот с ее мужем Олегом Васильевичем Макеевым пока не ясно. Пропал. Трое суток не прошло, но заявление пришлось принять. Надо поехать на место, все осмотреть.

Савельев достал из папки бланк заявления и движением руки отправил лист по столу. Проскользнув по лакированной глади, тот замер перед Разумовым.

Иван взглянул на заявление. Буквы, сливаясь, красиво укладывались набок, создавая картину сплошного, кружевного полотна из слов.

– Где, ты сказал, живешь, Разумов? – спросил Савельев.

– Поселок Уваровский. Дмитровский район, – ответил Иван.

– Место фактического проживания писательницы и ее мужа – деревня Гора. Твой Дмитровский район, тебе и карты в руки.

Иван забил в поиске название деревни и понял, что она находится по другую сторону леса в нескольких километрах от его поселка.