Молчание Апостола

– Им очень даже дело до истории. Государство Израиль было основано именно на базисе исторических притязаний на те или иные территории. И на… Иерусалим. А если Иерусалим – подделка, муляж, то и притязания – очень и очень многие – лопаются как мыльный пузырь. Чего ни упомянутое лобби, ни Израиль никогда не допустят. Ловкие ребята в «Моссаде» свой хлеб тоже недаром едят. В общем, сиди, профессор, на своей правде – и не кукарекай.

– Вот и ответ, – Артур повернулся к Эли.

– Лонгдейл? – оживился Коэн. – Думаете, он имел на руках доказательства и был готов…

– Думаю, да, – мрачно подтвердила Эли.

– И что же? Моссадовские профи сыграли на опережение?

– Нет, – отчеканил Артур. – Ватикан. Это я могу гарантировать.

– Возможно, – согласился Коэн. – У них руки тоже достаточно длинные.

– Но я все-таки кое-что не могу понять, – заметила Эли. – Если вам не удалось опубликовать ничего из своих находок и выводов, как же Лонгдейл вообще вышел на вас?

Профессор хитро засмеялся, потирая руки.

– Великий и могучий Интернет. Я разместил кое-что на паре серьезных форумов при исторических онлайновых журналах… – Увидев округлившиеся глаза мадемуазель Бернажу, профессор поспешно добавил: – Не под своим именем, конечно. И не со своего e-mail ящика. Открыл один на Google, уже с этими данными еще один на Yahoo, причем все через прокси, отправляя, конечно же, не со своего компьютера – в Оксфорде Интернет-кафе пруд-пруди… Я, конечно, не молод, но в ногу с веком пока поспеваю шагать.

Эли нахмурилась.

– Вы сыграли в очень опасную игру, профессор. Наткнись я на ваши публикации, пусть и отправленные через сорок ящиков и прокси – пять минут работы. И я бы знала, кто за этим стоит. Почтенный профессор Оксфорда Арон Коэн. Даже если бы вы воспользовались TOR'ом[48]. Ведь если это сделал Лонгдейл, пусть и с чьей-то помощью, специалисту, как я уже сказала, хватило бы пяти минут.

Профессор погладил бороду, несильно дернув ее пару раз. И спросил, не поднимая глаз:

– Лонгдейл… Как он… погиб?

При последних словах он посмотрел на Артура. Тот смутился и отвел взгляд.

– Вам лучше этого не знать, профессор.

Коэн покивал.

– Уже ответ.

– И вам стоит быть осторожнее, профессор Коэн, – очень серьезно проговорила Эли.

– Это я понял. Тогда просьба к вам, уважаемые и симпатичные гости. Вы, как я догадываюсь, не из праздного любопытства нырнули во все это…

– Нет, не из любопытства, – ответил Артур. – Это стало для меня… для нас личной, очень личной проблемой. На мою жизнь уже покушались, и не раз. И, думаю, не в последний раз.

– Это очевидно. Похоже, Лонгдейл и те, кто… Ну вы понимаете. Похоже, они могут стать очень личной проблемой и для меня.

– Не тот случай, когда можно подсластить пилюлю, поэтому откровенно и просто: могут, профессор, очень могут, – мрачно произнесла Эли.

– Отсюда и просьба: если всплывет что-то, имеющее практическую значимость, поставить меня в известность. Я не слишком многого прошу?

– Нет, – отчеканил Артур. – Безусловно, поставим.

– А вы, профессор, уберите все данные со всех своих компьютеров. Особенно с этого, – Эли указала рукой на монитор, стоявший на столе. – Но и дома тоже.

– Да-да, вы, конечно, правы, – закивал Коэн. – Сегодня же. Мой племянник – чародей этого дела. Перенесет и запрячет так, что даже… – Он рассмеялся. – Что даже мадемуазель Бернажу не сыщет.

Теперь рассмеялись и Артур с Эли.

– Мадемуазель Бернажу, профессор, умеет гораздо больше, чем мы с вами можем даже предположить, – вставил Артур. – Вы удивились бы, узнав, что она свободно владеет ивритом?

– Быть не может! – воскликнул Коэн.

– Может, – с легким оттенком гордости произнесла Эли. – И арамейским тоже.

Профессор только охал, качая головой.

– Что касается иврита, то я владею и стенописью на этом языке.

Коэн, встав, поклонился Эли.

– Мадемуазель, вы меня сразили. Стенографировать на иврите и читать ивритские стенограммы – редкое искусство. За пределами Израиля я знаю лишь двух-трех человек, включая вашего покорного слугу, способных на такое. Почитаю за счастье и честь быть знакомым с вами, очаровательная мадемуазель.

* * *

Плюхнувшись на заднее сиденье лимузина, оба закурили. Эли жадно втягивала в себя едкий дым своих «Голуаз», Артур не менее жадно затягивался «Данхиллом». Джеймс нажал кнопку на панели, поднимая стекло перегородки.

– Не надо, Джеймс, – сказал Артур. – Ты уже в команде, хотелось тебе этого или нет. Так что какие уж секреты…

– Слушаюсь, сэр. – Стекло опустилось.

– Что-то или кого-то видел? – спросил Артур. – Ты понимаешь, о чем я.

– Священники, и англиканские, и католические входили и выходили. И в сутанах, и в черных костюмах. Но наших черных не заметил. Не видел и их машин.

– Уже хорошо. Тогда двигаем в Гринвич.

– Славный старикан, – заметила Эли. – Я о профессоре.

– О! – изумился Артур. – А я было решил, что речь обо мне.

Она ущипнула его за бедро, а потом провела ладонью выше.

– Эли, – прошептал он. – Но не сейчас же… Не здесь…