Молчание ягнят

Читая перечень, доктор Даниэлсон потирал указательным пальцем одну сторону носа. Потом вернул бумагу Крофорду.

— Весьма оригинально, мистер Крофорд. На самом деле все это крайне причудливо, а это слово я употребляю не так уж часто. Могу ли я поинтересоваться, кто снабдил вас этим набором… догадок?

Вот уж не думаю, что эта информация доставила бы вам удовольствие, дорогой доктор Даниэлсон.

— Сотрудники Отдела криминальной психологии, — сказал Крофорд. — Кроме того, мы консультировались с доктором Блумом из Чикагского университета.

— Алан Блум одобрил это?

— Но мы полагаемся не только на тесты. Есть еще кое-что, помогающее выделить Буффало Билла из общих списков: вполне вероятно, он скрыл судимость, связанную с применением насилия, или попытался фальсифицировать какие-то иные факты своей биографии. Покажите мне тех, кого вы отвергли, доктор.

Даниэлсон отрицательно покачал головой. Впрочем, он делал это почти безостановочно на протяжении всего разговора.

— Материалы обследований и опросов — вещь сугубо конфиденциальная.

— Доктор Даниэлсон, как можно считать подлог и искажение фактов вещью сугубо конфиденциальной? Как может выяснение настоящего имени преступника и настоящей его биографии считаться результатом взаимоотношений врача и пациента, если он никогда не сообщал вам об этом и вам пришлось выяснять это самим? Мне хорошо известно, как скрупулезен в этом отношении Университет Джонса Хопкинса. Я не сомневаюсь, что в практике вашей клиники встречались подобные случаи. Психически больные люди с пристрастием к хирургическим вмешательствам обращаются повсюду, где только имеются хирургические отделения. Это никак не влияет на репутацию лечебного заведения или его законных пациентов. А что вы думаете, к нам, в ФБР, психи не обращаются? Тут на днях в нашу контору в Сент-Луисе явился один — прическа как у Моу,[57]

с противотанковым гранатометом, двумя ракетами и медвежьим кивером в сумке для гольфа.

— Ну и что, вы взяли его на работу?

— Помогите мне, доктор Даниэлсон. Время поджимает. Пока мы тут стоим и беседуем, Буффало Билл, вполне возможно, совершает с Кэтрин Мартин то, что совершил с остальными. — И Крофорд положил на сверкающую стойку фотографии.

— Не надо. Это не поможет, — сказал доктор Даниэлсон. — Это детские штучки, меня не запугаешь. Я, знаете ли, был военным хирургом и не только работал в полевых госпиталях, но и участвовал в боевых действиях. Уберите эти ваши картинки в карман.

— Это точно. Хирург может спокойно смотреть на искалеченные трупы, — сказал Крофорд, смяв в руке пластиковую чашку и нажимая ногой педаль мусорного контейнера. — Но я не представляю себе, что врач может спокойно думать о том, что человека лишают жизни. — Он выбросил чашку и отпустил педаль. Крышка контейнера захлопнулась с грохотом, словно подтверждающим правоту слов Крофорда. — Вот самое лучшее из того, что я могу вам предложить: я не стану просить вас представить информацию о пациентах, а только о заявлениях, отобранных в соответствии с представленными вам наметками. Вы сами и ваши психиатры из комиссии по рассмотрению заявлений гораздо быстрее разберетесь в отвергнутых документах, чем это мог бы сделать я. Если мы обнаружим Буффало Билла благодаря вашей информации, об этом никому не будет известно. Я найду иной путь, объясню все как-то иначе, и только это объяснение войдет в официальные документы.

— Что, Университет Джонса Хопкинса останется инкогнито, получив статус «свидетеля под защитой государства»? Или нам дадут другое название? Передадут клинику в Колледж Боба Джонса,[58] например? Очень сомневаюсь, что ФБР, как, впрочем, и любое другое государственное учреждение, способно достаточно долго хранить тайну.

— Еще как может.

— Вряд ли. Попытки прикрыться неумелым бюрократическим враньем еще более опасны, чем неприглядная правда. Нет уж, лучше и не пытайтесь оберечь нас таким способом, благодарю покорно.