Молчащие псы

И он запомнил. Старался. Начал замечательно. Несмотря на сильную оппозицию, надел на Понятовского мантию из горностаев и уже на коронационном сейме внес на рассмотрение маршалка предложение о равноправии иноверцев (православных и протестантов). Случилось то, что и предусматривала императрица, с лавок плеснул ураган гнева, не позволили даже закончить чтение проекта постановления. Все шло в соответствии с планом. И, в соответствии с тем же планом, он сделался главным орудием "постепенно усиливающегося влияния российской интервенции в Польше, доведенного под конец по причине ловкости и беспощадности нового посла до степени безусловного овладения лидерами партий" (Краусгар). Только это пришло позднее, понадобилось несколько лет тяжелого труда, чтобы достичь этого успеха.

По-настоящему острая игра началась в 1765 году, о котором Краусгар, сверяясь с российскими документами, написал:

"1765 год полностью был проведен в тайных работах Репнина в направлении приобретения Россией ревностных сторонников (…). В тайной инструкции, данной князю Репнину перед его отбытием в Варшаву, были даны подробнейшие указания его действиям в Варшаве по отдельным поветам, где наемные и подкупленные агенты должны были подготовить почву".

И сразу же после того громадное изумление историка "ничтожностью подношений", то есть, мизерностью взяток, всяческих подарочков и кошелечков, посредством которых Репнин и его свора вербовали для себя прислугу, перечень которых сохранился в царском архиве, с которым еще в XIX веке можно было ознакомиться. Перечня ренегатов, купленных пурпурным серебром, никогда и не существовало, но наиболее значительных среди них можно назвать по имени.

Два полковника, Иосиф Андреевич Игельстрём и Василий Карр (две правые руки Репнина на территории Польши), разъезжая по дворам и дворцам, покупали указанных послом провинциальных царьков, сеймовых спикеров, старост и т.д. Наиболее влиятельных ренегатов в столице вербовал сам посол. Всего лишь в течение первого года своей миссии он обогатил ряды молчащей псарни на несколько крупных сановников, таких, как придворный маршалок Мнишек, коронный подскарбий Вессель и подляский воевода Гоздзкий, не считая обычных доносчиков типа графа Гуровского, этих он покупал пучок на пятачок.

Путь транспортировки пурпурного серебра из тайника в Жмуди в руки Репнина разделялся на четыре этапа. Последний этап, от польско-российской до Варшавы, обслуживали курьеры посла: капитан Тир и сержант Нолькен. Эта трасса, а точнее, трассы, поскольку маршрут постоянно менялся, незаметно обеспечивался так называемым "ограниченным контингентом" российских войск, вроде как маневрирующим в рамках обычного обеспечения дислокации. Эти войска вступили в границы Польши перед выборами Станислава Августа, чтобы устрашить, а в случае необходимости – заблокировать силой оружия сторонников любимчика Екатерины, которых хватало. И войска эти так уже здесь и остались. Со стороны же сторонников избранного короля – русофила в Петербург адреса данников в честь Екатерины, а еще благодарности за прибытие ее солдат.

Наиболее пылко демонстрировал эту благодарность сам король. "Готовность к выполнению роли исполнителя приказов петербургского кабинета, которую принял на себя Станислав Август с медлительностью наемного работника, была принципиальной частью программы" (Краусгар). В письмах к Репнину автор данной программы называла Понятовского "восковой куклой" (вощеная кукла). В тайных правительственных документах русские министры применяли более остроумное выражение: "российский полномочный представитель". "При каждом случае ему давали почувствовать, что он не имеет права слишком пользоваться правами королевского величия, что он всего лишь исполнитель инструкций, даваемых в Петербурге, но никак не самостоятельным властителем в своем государстве (…). Мало в истории имеется примеров столь исключительного положения повелителя удельного на первый взгляд государства" (Краусгар).

Но здесь же следует пояснить, что Понятовский не был "молчащим псом". В этом не было потребности. Достаточными были его страх перед потерей короны, за которую он должен был благодарить Россию, и обыкновенное золото. Краусгар пишет, что "в свете аутентичных документов, побуждения действий короля в этом направлении были тесно связаны с его личными стремлениями к щедро предоставляемым из кассы соседнего государства материальным выгодам, их цель заключалась только лишь в том, чтобы запрячь короля в экипаж политики соседствующей державы, сделать из него послушное, никак не соответствующее королевскому величию орудие, которым направляет чуждая и сильная рука".