Молитва по ассасину

Ветер и дождь безжалостно стегали высунувшегося в окошко мужчину. Зеленая форма выглядела совершенно новой, но уголки воротника поникли от влаги. Он осмотрел помятую машину.

— А у тебя есть разрешение обходить дома, сестра?

— Сбор пожертвований является для истинного правоверного такой же обязанностью, как и их дарение, — назидательным тоном произнесла Сара. Хиджаб темно-фиолетового цвета, позаимствованный у Джил, эффектно подчеркивал ее глаза. — Уверена, вы это знаете.

Охранник поскреб карточкой опухшее лицо. Словно по стеклу провели наждачной бумагой. Крупный румяный парень, правда туповатый. Кроме всего прочего, в будке его ждал недоеденный сэндвич.

— На этой неделе возникли проблемы… Скверная ситуация. Женщину убили. И ее слуг жестоко зарезали.

— Офицер, уверена, сейчас в этом районе абсолютно безопасно. В конце концов, вы же на дежурстве…

Он пожевал губу.

— Я должен знать, кого пропускаю, иначе будут неприятности.

— Офицер, посмотрите на меня, разве я могу доставить неприятности?

Охранник серьезно отнесся к вопросу и внимательно посмотрел на нее.

— В этом районе живут набожные люди, — заметила Сара. — Время обеда уже прошло. Братья и сестры будут счастливы исполнить свой долг в уюте собственных домов. Что в этом плохого?

— Не… знаю, сестра.

Сара кивнула, благословляя его.

— Поднимите шлагбаум, офицер.

Охранник попятился, едва не упав и бормоча благословение.

Она въехала в ворота.

— Как выглядела Сара, когда приехала на ранчо?

— Она позвонила в три. Последний раз мы разговаривали больше года назад, но я сразу же узнала ее голос. У меня чуткий сон… хотя стояла глубокая ночь, я мгновенно поняла, что она чем-то сильно расстроена. Сара находилась на заправочной станции в пяти милях от ранчо. Снова меня защищала. Вышла там, чтобы водитель такси не мог догадаться, куда она направляется. — Джил прислушалась к стуку дождя по крыше. — Мы проговорили до самого рассвета. Она была так взволнована.

— Ее не ранили?

— Сказала, что несколько часов назад убила человека. Это считается?

— Нет.

Джил покачала головой. Фидаин — всегда фидаин. Видимо, про убийство говорить не следовало.

— После утреннего намаза Сара легла спать, проснулась поздно. Мы отправились на верховую прогулку, ни о чем не говорили, просто дышали свежим воздухом. Вроде ей стало получше. Потом она уехала на несколько часов, а когда вернулась, то выглядела еще хуже, чем когда заявилась ночью. Сара — сильная девушка, но тогда она плакала без перерыва. Хотела уйти. Постоянно твердила, что все, кто рядом с ней, находятся в опасности…

— Куда она ездила в пятницу? — тихо-тихо спросил Ракким. Наверное, она бы не расслышала его, не подойди он ближе. Так близко, что снова ощутил запах лошадей.

— Больно!

Бывший фидаин поспешно убрал руку с ее запястья. Он даже не заметил, как схватил ее.

— Не знаю. Она сказала, что старую подругу… верную подругу убили и что она винит в этом себя… — Джил испуганно подскочила. — Ракким! Куда ты?

Опрокинутый стул загрохотал по полу.

27

Перед вечерним намазом

— Прошу прощения, офицер Хэнсон… — Дарвин осторожно извлек из кармана брюк полицейское удостоверение со значком. — Вильям Хэнсон. Мне нравится. Вильям. Настоящее американское имя, как бифштекс с картофелем. Приятно познакомиться. Готов поспорить, тебя часто называют Биллом. А как насчет Вилли? Мне так больше нравится. Вилли. Звучит дружелюбно, несколько невинно. Вилли, ты считаешь себя невинным? — Его смех эхом заметался по отделанной кафелем ванной. Он убрал значок в карман пиджака. — У таких людей, как я… не возникает иллюзий.

Правая рука Хэнсона медленно двинулась к торчащей из кобуры рукояти пистолета.

— Посмотрите на него, какой настойчивый блюститель порядка. — Дарвин вынул пистолет. Стандартный полицейский полуавтоматический пистолет, девять миллиметров, с персональным идентификатором. Оружие можно использовать, лишь приложив большой палец зарегистрированного владельца. В любых руках, кроме рук самого Хэнсона, он становился бесполезной игрушкой. Дарвин передернул затворную раму, извлек патрон из патронника и заглянул в ствол. — Ты хорошо заботишься о личном оружии, офицер. Как вижу, любишь разрывные пули. Вселяют чувство уверенности, да? Могу поспорить, ты ни разу не применял оружие во время исполнения служебных обязанностей. Я прав? Поверь мне, это все меняет.

Хэнсон застонал.

— Позволь помочь тебе. — Дарвин снова наклонился и вложил пистолет в руку полицейского. — Держи крепче.

Пальцы Хэнсона сжали рукоять. Он попытался поднять оружие, но оно сделалось слишком тяжелым для него.

— Не торопись. Наберись сил. Просто дыши. Ужасная ситуация: каждый вздох разрывает твои нежные розовые внутренние органы на части, но человек не может не дышать.

Лоб Хэнсона покрылся каплями пота. Одна из капель скатилась в глаз, заставив его заморгать.

Дарвин со странной нежностью промокнул лицо полицейского носовым платком.