Молли

Но она бы щедро делилась с ними тем, что знала сама, высоко ценила бы их открытия. Я вижу, как она сходит с кафедры и расхаживает по рядам. Словно быстрая ласточка, бросая слово то тут, то там и покрывая доску своими маловразумительными каракулями.

Может быть, они отправились бы в весенний лагерь, на плодородную урожайную землю, и в темной маслянистой воде ручьев резвились бы рыбки. Конечно, она упаковала бы с собой корзинку, как для пикника: ореховое масло, сандвичи с вареньем, шоколадные чипсы и овсяное печенье, целый пакет яблок – и, само собой разумеется, бинокль, металлическая посуда для костра, сачки и другие принадлежности для ловли бабочек.

Интересно, подумала я, смогла бы Молли пережить тяжелые, голодные годы докторантуры. Думаю, что нет. Она никогда подолгу не сидит на одном месте, как и ее бабочки.

Думаю, она могла бы преподавать в Высшей школе, и тогда классная комната стала бы ее сценой. И я знаю, что ее ученики – и мальчики, и девочки – обожали бы ее. А как же иначе?

Коллекция бабочек сейчас лежит на стеклянном кофейном столике в моей гостиной – в память о Молли. Вечерами, покончив с дневными делами и вознаграждая себя чашкой шоколада и книгой, я всегда то и дело прерываюсь, и взгляд мой скользит к бабочкам, навечно застывшим в своем полуполете.

Моя дорогая леди Лазарус, можешь ли ты «поднять волосину и пожрать мужчину»? Если да, то «дорогой доктор» Дик должен быть первым.