Молниеносный Баязет (Звезды над Самаркандом - 3)

- О амир! Мы прибежали к вашему ковру молить о милости.

- Молить следует аллаха. Милостив один он!

Ученейший улем, славный своими знаниями, умом, святостью, возразил:

- О амир! Свидетельствуют: аллах творит земные дела руками своих избранников!

- Истинно. Истинно! - хором подтвердили дамаскины.

Ибн Халдун молчал, отстраняясь, насколько мог, придвинувшись к коленопреклоненным переводчикам, сидевшим на коврике у подножия кресла.

- Говорите! - сказал Тимур.

- О великий амир! Может ли Опора Справедливости, Меч Аллаха дозволить безбожникам бесчинствовать? Может ли он потакать врагам аллаха?

- Где враги аллаха? - насторожился Тимур.

- Завоеватели. Они под священными вашими стягами, под вашим зеленым знаменем, о милостивейший амир, злодействовали здесь!..

- Как? - забеспокоился Тимур.

- Разграбили мечети! Развалили дома улемов и шейхов. И когда святые вставали в воротах своих домов, их убивали. Запросто! Расхватали дочерей и жен наших. Нежных детей!

- Мои воины? - нахмурился Тимур.

- О Повелитель! Они врываются к нам не как воины аллаха, а как степные разбойники, как бич караванов, как саранча на нивы, как потоп в сады долин!

Тимур слушал их, все более хмурясь, отведя взгляд в сторону.

- Я не приказывал этого!

- О Повелитель! Мы знаем, вы приказали взять город, а они взяли наши дома! Случилось, что вы заболели и спали, пока они бесчинствовали. Когда вы проснулись, мы поспешили к вам: заступитесь!

Тимур подтвердил их слова:

- Я заболел и спал.

Он повернулся к одному из своих вельмож, стоявших в стороне:

- Ну, Шах-Малик! Как же теперь? А?

Шах-Малик молчал, уткнув лицо в бороду.

Тимур ловко изобразил гнев. Гнев возрастал.

- Куда вы смотрели при этом?..

- Мы сдерживали, о Повелитель, да не везде поспевали.

- Разрушали мечети! - ужасался Тимур. - А я дозволил только взыскать с арабов, впавших в христианство. Мыслимо ли, чтобы арабы славили Христа?! И с шиитов тоже. Как это - терпеть здесь шиитов? Здесь Дамаск - место халифов! Нельзя. А они - мечети!..

Шах-Малик объяснил:

- Вгорячах. В спешке.

Но среди улемов и шейхов было двое в черных одеждах, двое из служителей гробницы Иоанна Предтечи в мечети халифа Валида. Один из них, выпростав длинные белые пальцы из множества складок своей рясы, вскричал:

- О амир! Арабы пошли ко Христу не из мусульман. Они были христианами еще до Мухаммеда-пророка!

Сдержав себя, он уже тише, но строго пояснил:

- Если б после они стали мусульманами, это были бы вероотступники.

Тимур долгим, неподвижным взглядом разглядел этого спорщика в черной хламиде, в черной суконной шапчонке на волосатой голове и повернулся к Ибн Халдуну:

- Учитель! И эти арабы оставались христианами при пророке нашем? И вы не опровергаете эти дурные слова? Будто слово пророка не смогло пронзить их халаты, озарить душу светом! И вы не опровергаете кощунства?

- О Повелитель! Как может быть кощунством подлинная история? История неприкосновенна, когда она подлинна. Искажение истории - подлый грех, как ложь, как вмешательство в творение аллаха, как убийство беззащитного старца. Как убийство!

Тимур, словно очнувшись, словно только вспомнив, что сидит в Дамаске, заспешил:

- Кто из вас овдовел, каждому я пошлю молодых женщин из пленниц.

- О амир! Это не наши жены!

- Когда возьмете, они будут вашими.

Старший из всех, начетчик и наставник улемов, седенький старец, напомнил:

- Не о женах мы сокрушаемся, когда в руины обращены главнейшие святыни наши.

- Какие? - вздрогнул Тимур.

Его перебил младший из дамаскинов, смуглый, статный, с гордой горбинкой на тонком носу, в кольцеватой лоснящейся черной бороде:

- Но и о женах! Как быть без них?

Но Тимур, спохватившись, забеспокоился о мечетях и повторил:

- Какие?

- Многие. Осквернена и старейшая, халифа Валида, где молились еще Омейяды, халифы наши.

- И она? - удивился Тимур. - Я пошлю туда стражей. Я прикажу починить в ней все, как было.

- Возможно ли это? - усомнился старец. - Все растащили. Всю, как кость, обглодали!

- Я прикажу! - настаивал Тимур. - Она засияет по-прежнему! Даже лучше! Что скажешь, Шах-Малик?

- О Повелитель! Там многое еще цело!

- Сам присмотри, чтоб это исполнить. Как они смели! Такую святыню! Тимур как бы сокрушенно покачал головой.

Старец взметнулся в нестерпимой тоске, вспомнив:

- Коран халифа Османа!

Тимур нахмурился:

- Поспели, пока я спал!

- Святыня! - ужасался старец. - На нем кровь халифа Османа!

- Кровь? - удивился Тимур.

- Зять пророка! Убили, когда он читал Коран!

- Мои воины?

- Нет, Омейяды. Восемьсот лет назад.

- А я там поставлю стражу. Стража охранит.

Другой из улемов спросил:

- А кто охранит наши семьи? Их уже нет. Ни детей, ни жен...

Тимур приказал переводчику:

- Иди, проведи этих десятерых по дворам, куда согнали пленниц. Дай каждому из них по две, каких выберут. А польстятся, дай по три.

Старший наставник улемов опять закачал головой:

- Не надо их нам!

Но смуглый улем, прятавшийся за кудрями лоснящейся бороды, знал, что делать с женщиной, чтобы всю жизнь она от радости хохотала, как от щекотки. Теперь его женщинам не до смеха - они схвачены захватчиками. Он упрямо заспорил с наставником: