Молниеносный Баязет (Звезды над Самаркандом - 3)

- Сперва надо взглянуть. Взглянутся, так почему же?..

- Но там наши же: жены и дочери соседей, согражданки.

- Им будет лучше с нами, чем брести в неволю, где дороги длинны, а жизнь коротка.

- Идите! - отпустил их Тимур. - Ты, Шах-Малик, опеки их. А вы, учитель, останьтесь!

Пятясь, дамаскины ушли. Ибн Халдун с холодного пола не посмел переступить на маленький ковер.

От холода ли, от напряжения ли Ибн Халдуна била мелкая дрожь, заныли зубы, хотя их осталось уже мало.

Тимур дал знак воинам, и те втащили тяжелый свиток плотного ковра.

Ковер, белый, покрытый вперемежку алыми восьмигранниками роз и остроугольными звездами, раскатился, застилая весь пол.

Громко, словно деревяшками, щелкнув пятками, Ибн Халдун соступил с каменных плит на глубокий, как баранья шкура, ворс. Как зубы, заныли щиколотки, согреваясь.

Воины же по краям ковра постелили узкие стеганые одеяльца. Тимур, ласково протянув ладонь, пригласил историка:

- Садитесь.

Ибн Халдун опустился на колени, сел на пятки, прижав ладони к коленям. От пестреньких одеялец, казалось, исходит тепло и запах сухого хлопка. Только подняв усталое и притихшее лицо, Ибн Халдун увидел, что Тимур не спускает с него глаз.

Переводчик, один оставшийся здесь после ухода дамаскинов, неподвижно стоял неподалеку.

Ибн Халдун, всегда знавший, когда и какое слово надо сказать, молчал: сейчас, здесь, он не знал, о чем хотел бы услышать Тимур.

- Много ли дорог по Магрибу? - спросил Тимур.

- Там дороги вдоль берега. Через пустыню нет дорог: что за дорога, когда пески ползут?

Тимур сказал с укором:

- А у нас через пески много дорог. Барханы ползут, а караваны идут. Где дорога не видна, караваны идут по звездам.

Сказал и посмотрел на историка не то выжидающе, не то с подозрением. Но Ибн Халдун упрямо повторил:

- Какие там дороги, где пески ползут! Дороги тянутся по берегу.

- Но и среди пустынь города стоят.

- Какие там города, если кругом пески.

- И есть древние города. И базары великие. Скот. Финики. Шерсть. Рабы. Лошади. Очень хорошие лошади. Много золота.

- В пустыне? О великий амир! Нет золота!

- Золота нет, а базары есть! Базары без золота? - поймал его на слове Тимур, и глаза Повелителя Вселенной повеселели. - И лошадей много.

- А как их добыть оттуда, когда они за песками? Через песок верблюды идут, а не кони.

- И кони переходят! Табуны! Те кони приучены.

- О Повелитель! Нет коней! В пустыне песок, а не кони.

- И рабов много.

- Черные. На работе не годятся. Только спят.

- Там скот хорош! - сказал Тимур.

- Скоту через песок не перейти.

- Переходит. Я видел магрибский скот. Оттуда пригоняли. Я видел...

Тимур вдруг смолк: на этих словах он попался. Заметил ли Ибн Халдун его промах?..

Ибн Халдун знал, что на те базары, до которых доходил Тимур, скот из Магриба не пригоняют, из Магриба скот в иные годы доходит до Каира, да и то длительными переходами. Тимур промахнулся, сказав неправду, и теперь историк опустил глаза, опасаясь, что изобличенный Тимур рассердится.

Ибн Халдун осторожно возразил:

- Сюда могли дойти овцы. Но овцы там невзглядные, голопузые, на длинных ногах. Такое стадо - не добыча. И если выдержит перегон, костляво бывает. А тут его не нагуляешь, тут его кормить нечем: здешнюю траву он не ест.

- Для хорошего скота у нас лепешек хватит.

Только теперь Ибн Халдун взглянул на Тимура. Глаза их встретились. И оба не отвели взгляда, глядя прямо друг другу в глаза со вниманием.

Тимур приподнял брови.

- Как продвигается ваша работа, о коей я вас просил?

- Слава вам! По вашему слову я закончил "Дорожник". Без вас я не нашел бы сил на такой труд.

- Я намерен его послушать.

- Остается только перебелить некоторые страницы, куда я вписал подробности, чтобы вам видней была дорога.

- Чем же мне отблагодарить вас? Скажите. Любую вашу просьбу исполню.

- Мое желание одно, о щедрый Повелитель, оно одно - служить вам.

- Вот как... - ответил Тимур и задумался.

Он опять взглянул на Ибн Халдуна.

- Говорят, у вас очень хороший мул.

- Мой мул?

- Да.

- Простой мул. Но резв, крепок.

- Продайте мне своего мула.

- Моего мула? Вам?

- Да.

- Нет! Ни за что! Такому человеку, как вы! Нет!

- Почему?

- Я сам принадлежу вам, а значит, и мое имущество. Возьмите все, что бы ни приглянулось! И мула тоже.

- Нет, я хочу его купить. Сколько он стоит?

- Я не помню цены, какую за него дал.

- Так я узнаю, чего он стоит. А пока скажите свое самое заветное желание.

- Право, у меня нет иного желания.

Ибн Халдун замер. Горло его сжалось. Воздух пропал. Казалось, сердце остановится. Но он сумел справиться с сердцем и покачал головой.

"Ловушка, - думал историк с привычной настороженностью, испытывает!.." Но почтительно поклонился:

- Мне лестно здесь. Мне зачем уезжать?

- Потому я и покупаю вашего мула. Отныне своим седлом седлайте любую лошадь из нашего табуна, как мой соратник. Так чего же стоит мул?

- За мула цену дайте сами, милостивый амир!

- Я пришлю вам деньги за мула.

- Я сберегу их, как сокровище.

- Ну вот и поладили! - кивнул Тимур.

Казалось, беседа закончена. Оба замолчали. Но, пользуясь этим благосклонным молчанием, Ибн Халдун заботливо спросил: