Молодая элита (ЛП)

Улыбка остается на моих губах, но сердце сжимается в груди. Что он имеет в виду?

— Покажи мне, на что ты способна, Аделина. Я знаю, ты способна на что-то особенное.

Я в неловком молчании гляжу на него с глупой, застывшей на губах улыбкой. Когда я ничего не отвечаю, нежность на лице отца начинает таять.

— Ну же, тебе нечего бояться, — уговаривает он, понизив голос. — Покажи, что ты не какая-то там обычная мальфетто. Давай же.

Я медленно начинаю понимать, что своей добротой отец пытается добиться от меня проявления моей силы. Возможно, он даже заключил с кем-то пари, с тем, кто заплатит ему, если я смогу продемонстрировать необычную способность. Улыбка дрогнула на моих губах, и сердце вместе с ней. Отец пробовал добиться своего насилием, но у него не вышло спровоцировать меня и пробудить во мне силу. Теперь он хочет достичь желаемого нежностью и добротой. «Будь осторожна»

, — предупредила меня Виолетта. Какая же я дура!

И всё же я пытаюсь. Я так сильно хочу отцу угодить!

На следующий день повторяется то же самое. Отец необычайно нежен и заботлив, он относится ко мне так, словно видит вместо меня Виолетту. Сестра больше ничего мне не говорит, и я чувствую облегчение. Я знаю, чего отец от меня хочет. И я так изголодалась по ласке, что ради притворной доброты пытаюсь каждый день, изо всех сил, вызвать в себе что-то, что порадует отца.

Этого не происходит.

Наконец, недели спустя, у отца лопается терпение. Мы едем домой в карете, и он в последний раз мягко берет мое лицо в свои ладони. Просит меня показать, на что я способна. И мне снова ничего не удается. В карете повисает неприятное и тревожное молчание.

Спустя какое-то время отец убирает ладони от моего лица. Отодвигается от меня, вздыхает и смотрит на сменяющийся за окном пейзаж.

— Никчемна, — произносит он так тихо, что я едва его слышу.

На следующее утро я лежу в постели, ожидая, когда отец снова войдет в мою спальню с улыбкой. «Сегодня тот самый день», — убеждаю я себя. Я решительно настроена порадовать отца. Его доброта сегодня обязательно вызовет во мне что-то особенное. Но отец не приходит. Когда я встаю с постели и нахожу его, он не обращает на меня никакого внимания. Он бросил свои попытки найти меня хоть в чем-то полезной. В коридоре я встречаюсь с Виолеттой. Мне кажется, что нас разделяет непреодолимое расстояние. Ее глаза, темные и огромные, смотрят на меня умоляюще. Ее лицо, как и всегда, идеально. Я молча отвожу от нее взгляд.

* * *

Две недели быстро пролетают.

И за всё это время я не нахожу ни единой возможности прийти к Терену в Башню Инквизиторов. А, может быть, нарочно их избегаю. Я не знаю. Всё что я знаю — данное мне время истекло и Терен будет меня ждать. И еще я прекрасно знаю, что случится, если я вскоре не покажусь.

А сегодня я вместе с членами общества «Кинжала» иду на свое первое задание.

Как я поняла, план заключается вот в чем:

Ежегодно, весной, проводится праздник Весенних Лун. Празднования длятся три ночи — по одной ночи в честь каждой из лун. Каждый вечер в Эстенции у вод самой большой из гавань устраивается грандиозный бал-маскарад. В полночь с шести судов над водой устраивается ослепительный фейерверк.

Однако Элита собирается поджечь эти суда до фейерверка, чтобы и разрушить их, и учинить эффектные взрывы. Это будет демонстрация наших сил, открытый вызов королю и свидетельство его слабости. И я буду в этом им помогать.

— Город превратился в пороховую бочку, — объясняет мне Рафаэль, когда мы выходим из его покоев. Сегодня он одет в зеленое с золотым. Часть его лица скрыта полумаской филигранной работы, щеки и брови припудрены блеском. — Король стремится сжечь нас на кострах, и мы ему ответим на это. — Он улыбается мне своей профессиональной улыбкой — застенчивой, лукавой и безупречной. — Люди устали от слабого короля. Когда на трон сядет Энцо, они будут готовы к переменам.

Я слушаю его вполуха, думая о своем. На мгновение представляю себя на троне, а не в ловушке чужих прихотей и блажи. Что бы я чувствовала, если бы мне кланялись другие, если бы они подчинялись любому моему приказу? Каково это — иметь такую власть?

Я впервые буду гулять по Эстенции ночью. В канал у дворцовой улицы приплывают гондолы, и консорты занимают их, разбившись на группки. Я спускаюсь с Рафаэлем и двумя другими консортами в одну лодку и осторожно сажусь на поскрипывающее сиденье. От моего движения по воде бежит рябь. Отчалив, гондола скользит к гавани, а я, восхищенно открыв рот, разглядываю город.

Никакие ночи не могут сравниться с красотой ночей в праздник Весенних Лун, и ни один город не сравнится с потрясающей воображение Эстенцией, превратившейся в светящуюся страну чудес.