Молодая элита (ЛП)

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что танец закончился. Все вокруг нас целуют своих партнеров, выказывая этим жестом гармонию между любовью и процветанием. Зрители свистят и хохочут. Всё это — дань традиции. Я бросаю взгляд на Энцо, внезапно смутившись. Что я олицетворяю: любовь или процветание?

Улыбнувшись, он притягивает меня к себе и наклоняется. Его маска с изысканным узором касается моей кожи, и у меня мелькает мысль: оставит ли она на моем лице золотую пыльцу? Я закрываю глаз. Мгновением позже губы Энцо накрывают мои.

Это лишь легкое прикосновение, и, должно быть, короткое — возможно, секундное, — но мне кажется, что поцелуй длится вечность, что принц не сразу отрывает свои губы от моих. Меня опаляет знакомый жар — невероятно сладостное ощущение, как от горячей ванны в холодную ночь. И, прильнув к Энцо, я отвечаю на поцелуй, смакуя его огонь.

А потом поцелуй обрывается. Я смотрю в глаза принца и вижу, что алые крапинки в его радужках ярко светятся. Его губы всё еще очень, очень близки.

Начинается новая песня. Отстранившись от меня, Энцо выводит нас из танцующего круга. Теперь мы почти у гавани, и только деревянные перила отделяют нас от причалов, где стоят суда. Я хихикаю, все еще запыхавшаяся и немного одуревшая от танца, и Энцо смеется вместе со мной — сплетая свой бархатный голос с моим. Кажется, до этого я не слышала его смеха. Он успокаивающий, нежный и в то же время неуверенный, смех человека, который раньше много смеялся. Рука принца по-прежнему надежно лежит на моей талии. Мои губы покалывает. Если Энцо продолжает играть свою роль, то это выходит у него просто великолепно.

У пляжа толпа редеет. Лишь несколько человек, устроившихся на камнях или песке, любуются застывшим в небе треугольником лун. Инквизиторы охраняют причалы, ведущие к шести судам. На тех лежат длинные тени.

У меня внутри беспокойно ворочается энергия. Почти настало время моего дебюта. Я вскользь гляжу на крыши ближайших зданий. Никого там не вижу, но знаю, что Элита расположилась на них, наблюдая за нами и ожидая первого сигнала.

Мы направляемся к причалам. Свет городских огней прорезает тени, отбрасываемые ближайшими к берегу зданиями, и я дрожу от ночной прохлады. Энцо притягивает меня к себе, чтобы тихо сказать:

— Первый причал. — Я чувствую на его губах легкую улыбку.

Я громко хихикаю в ответ, словно он только что прошептал мне на ухо что-то романтичное. Один из Инквизиторов у первого причала бросает на нас скучный взгляд и отворачивается.

Мы медленно, но верно приближаемся к причалу, продолжая весь путь разыгрывать нашу маленькую шараду, изображая из себя влюбленных. Во всяком случае, для Энцо это шарада. Но мне нечего жаловаться — смех, который он вызывает у меня — настоящий, как и румянец на щеках. Его ладонь горяча на моей пояснице, а исходящие от нее потоки тепла невероятно приятны в холоде ночи.

Наконец я спотыкаюсь о камень и падаю, смеясь, в руки Энцо. Мы теперь в дальнем конце причала, и два охраняющих его Инквизитора стоят всего в метре от нас. Один из них поднимает затянутую в перчатку руку:

— Сюда запрещено заходить.

Разочарованно вздохнув, Энцо кладет ладонь на плечо Инквизитора. С его лица сходит напускная беззаботность, и в одно мгновение безобидный улыбающийся парень превращается в хищника.

Инквизитор бросает удивленный взгляд на руку Энцо на своем плече, но не успевает скинуть ее. Его глаза ошеломленно расширяются. Его напарник, почувствовав неладное, спрашивает:

— Ты чего?

Он вынимает меч, но прежде чем успевает что-то сделать, меч исчезает прямо на его округлившихся от страха глазах. Возникнув в десятке метров от нас, он падает на песок. Тут рядом, во тьме, Мишель.

Энцо касается другой рукой плеча второго Инквизитора. Оба стража открывают рты в безмолвном крике.

Принц плавит их изнутри. Я знала, что это входит в наш план, но мне всё равно становится нехорошо. Я в ужасе смотрю, как лица Инквизиторов багровеют и искажаются в агонии. Изо рта одного течет кровь. Их тела трясутся.

— Действуй, — тихо велит мне Энцо.

Я тянусь к своей внутренней энергии в тот момент, когда колени Инквизиторов подгибаются и они оба падают на деревянный настил. Я создаю вокруг нас видимость пустого причала. Теперь мы все — я, Энцо и мертвые Инквизиторы, скрыты иллюзией. Вместо нас с Энцо виден лишь воздух, вместо стражей — доски причала. Тьма возрастает во мне, наполняя восторгом сердце, и я с радостью принимаю даримое ею наслаждение. Поверх одной иллюзии я творю другую — стоящих как ни в чем не бывало двух Инквизиторов в белых одеждах. Вблизи видно, что эти поддельные стражи ни что иное как дым и воздух, их лица слишком просты, чтобы быть настоящими. Но если кто-то взглянет на причал издалека, то не заметит ничего необычного. Со стороны всё выглядит так, будто нас никогда здесь и не было. Словно я не стою рядом с трупами.