Молодая Элита

Но я настолько счастлива, что лишь улыбаюсь ей во весь рот. Наверное, ее предостережение вызвано обыкновенной завистью. Поспешно сбегаю вниз, начисто забыв о словах Виолетты.

День выдался солнечный. Я наслаждаюсь праздником красок. В гавань можно проехать и в нашей карете, но отец специально нанимает гондолу, чтобы покатать меня по каналу.

Гавань полна народу. Негоцианты следят за погрузкой своих товаров, давая указания помощникам. Тут же лотки, торгующие всякой всячиной. Торговцы наперебой зазывают прохожих. Под ногами взрослых путаются местные мальчишки и их собаки. Отец держит меня за руку! Я иду, смеюсь его шуткам и улыбаюсь тогда, когда он ждет от меня улыбки. Но глубоко внутри я встревожена. Внезапная доброта отца может так же внезапно закончиться. А пока все прекрасно и замечательно. Отец покупает нам по чашке замороженного молока, приправленного медом. Мы находим уютное местечко, садимся, лакомимся и смотрим за работой плотников и конопатчиков. Они строят новый корабль. Отец рассказывает мне разные интересные вещи о кораблях и о том, как строго королевские власти относятся к качеству судов. На каждом парусе, на каждом канате и прочих снастях обязательно имеются таблички с именами тех, кто их делал. Я мало что понимаю из его рассказов, но прервать отца не осмеливаюсь. Я привыкла, что перемены в отцовском настроении непредсказуемы, и тогда вместо замороженного молока с медом я получу поток брани и подзатыльники. Однако сегодня отца словно подменили. Постепенно я оказываюсь во власти его чар. Начинаю верить, что отец действительно изменил свое отношение ко мне.

Возможно, теперь все у нас пойдет по-другому. Наверное, прежде я вела себя как-то не так, а потом исправилась, и отец это сразу оценил.

Мы проводим в гавани целый день, а под вечер возвращаемся домой. Опять едем в гондоле по каналу, качаясь на волнах. Отец обнимает меня:

– Аделина, я знаю, кто ты на самом деле. Тебе нечего бояться.

Продолжаю улыбаться, хотя у меня тревожно замирает сердце. Как понимать его слова?

– Аделина, покажи мне свое умение. Я же знаю: внутри тебя должно быть что-то.

Смущенно смотрю на отца. Глупая улыбка так и приклеилась к моим губам. Когда я долго не отвечаю, ласковое выражение на отцовском лице начинает меркнуть.

– Ну давай, не мешкай, – уговаривает он меня. – Дитя мое, тебе нечего бояться. – Он понижает голос до шепота. – Покажи мне, что ты не просто мальфетто. Смелее!

До меня начинает доходить: отцовская доброта – лишь приманка, чтобы я показала ему свое дарование. Возможно, отец даже побился с кем-то об заклад, что я покажу свои необычные способности, а проспоривший ему заплатит. Улыбка на моих губах теперь дрожит вместе с сердцем. До сих пор отец действовал грубыми приказами и угрозами, но ничего не добился. Тогда, отложив кнут, взялся за пряник. Хочет поймать меня на доброту и участие. Младшая сестра оказалась прозорливее меня. Какая же я дура, что поверила в искренность отцовского поведения.

И все-таки я пытаюсь. Отчаянно пытаюсь сделать отцу приятное.

На следующий день все повторяется. Отец снова добр и внимателен. Он обращается со мной так, словно принимает за Виолетту. Сестра молчит, и я ей благодарна. Теперь я знаю, ради чего он все это устраивает. Однако я так изголодалась по человеческой доброте, что радуюсь крупицам отцовского внимания и каждый день отчаянно стараюсь показать что-нибудь необычное.

Ничего не получается.

Дней через десять у отца кончается терпение… В тот день мы едем с ним кататься. На обратном пути он зажимает мое лицо в ладонях и снова просит показать ему мои способности. И опять я ничего не могу. В карете устанавливается тягостное молчание. Отец отвернулся и смотрит в окно. Через какое-то время он вздыхает и едва слышно произносит:

– Все напрасно. Полная никчемность.

На следующее утро я лежу в постели, ожидая, когда отец снова войдет ко мне в комнату. Мне хочется поскорее увидеть его улыбающееся лицо. «Сегодня – мой день, – мысленно говорю я себе. – Сегодня у меня все получится». Я полна решимости показать отцу все, что я умею, и отблагодарить его за доброту этих дней. Пусть убедится, что и я могу приносить пользу нашей семье. Но отец не приходит. Когда я встаю, одеваюсь и спускаюсь вниз, отец подчеркнуто меня не замечает. Виолетта смотрит на меня из коридора. Коридор не так уж велик, но мне кажется, что она где-то очень далеко. Ее большие темные глаза полны жалости. Лицо сестры, как всегда, безупречно красиво. Я молча отворачиваюсь.

* * *

Две недели, отпущенные мне Тереном, истекли.

Можно оправдываться тем, что все эти дни я постоянно была на виду и не могла незаметно покинуть Двор Фортунаты. Возможно, я просто тянула время. Не знаю. Сама не понимаю своего поведения. Знаю только, что дальше тянуть нельзя. Терен ждет моего прихода. И еще я знаю, чтó будет, если я не появлюсь у него в самое ближайшее время.

Но сегодня я к нему точно не пойду. Вечером я вместе с остальными членами Общества Кинжала отправляюсь выполнять миссию.

Они задумали весьма дерзко напомнить королю о своем существовании.