Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба советской молодежи)

Но мы и не верили, что советская власть долго удержится. В массе население ходили самые невероятные слухи о Кронштадском восстании, о смене власти, об иностранной или белой интервенции. Все жили, как на бивуаке. Никто не планировал на долгое время, и никто не только не заботился о своем личном «завтрашнем дне», но как-то даже не был в нем уверен вообще…

Казалось, что в стране все притаилось, все замерло, все ждет какой-то грозовой разрядки… И только молодежь скоро стала забывать свое маленькое прошлое, забывать, как жилось несколько месяцев тому назад, и жила своей, для внешнего взгляда поверхностной, но для нее полной смысла, значение и напряженности молодой жизнью.

Окружающая условие были настолько тяжелы, борьба за кусок хлеба и стремление улизнуть от шарящих везде лап ВЧК были настолько обострены, что наши взрослые друзья и руководители совсем отошли от молодежи. И со спортсменами, школьниками, скаутами остались мы — несколько полувзрослых людей, сбитых в дружную веселую — несмотря ни на что — семью…

А много ли вообще нужно молодежи для радости? Груза прошлого не было за нашей спиной, будущее как-то не волновало, Казалось, что «все образуется» само собой…

Баден-Пауль

Славнее говорить сердцамИ возбуждать в них чувства пламень,Чем оживлять бездушный каменьИ зданья лирой громоздить…Пушкин.

Смерть…

… Сейчас, когда я вспоминаю те бурные годы, самыми яркими картинками всплывают ни террор, ни 71 голод, ни опасности — а картинки лирики и романтики… Может быть, это потому, что в те времена нам так не хватало именно таких светлых красок в окружающей жизни. Крови, смертей, озлобления, провокации, жестокости — словом, революционно-большевистских тонов было в изобилии. А вот пищи для роста души, для мягкой юношеской сентиментальности и романтичности — этого как раз остро не хватало.

И ярко помнится мне один вечер весны. В тот период к нам впервые прорвался первый скаутский журнал из Архангельска. Он оказался единственным журналом для скаутов — а тогда скаутов в России насчитывалось около 30.000 человек. В одном Крыму их было больше 1.000.

Информация этого журнала частенько была плоха, и одна такая ошибка, помню, принесла нам большое огорчение!

Однажды перед самым походом я получил очередной No. «Вестника скаута» в траурной рамке, но, не желая огорчать ребят, пока промолчал о печальной вести.

Очередной поход был назначен в старейший в России монастырь — Георгиевский, расположенный в 8 верстах от Севастополя среди обрывистых скал на высоком живописном берегу.

Там, на крутом спуске к морю, на небольшой площадке, около маленького хрустального ручейка давно, давно какой-то монах-отшельник построил себе небольшой домик, в котором мирно прожил остаток своих дней среди дикой красоты окружающей природы. За домиком круто вверх поднимались заросшие могучие скалы, а впереди внизу, на глубине нескольких сот метров, шумело море, окружая грозные утесы и шелестя набегающими на берег волнами.

На этом, теперь пустынном, месте мы с особенной охотой разбивали свои бивуаки.

Вечером, когда дневные заботы и занятие были окончены и огонек костра собрал всех в круг веселой и дружной семьи — зазвучали наши русские песни с их чудесной лирикой, глубоко западающей в душу при незабываемой красочности вечернего лагерного костра.

Когда наступил перерыв, я неожиданно скомандовал строиться, и через минуту перед скалой стоял неподвижный ряд, прихотливо и призрачно озаряемый колеблющимися огнями костра.

— Друзья, — начал я. — Сегодня я получил весть, которая будет особенно тяжела для скаутов. Тех участников нашей прогулки, которые не могут разделить нашу грусть, я прошу отойти шаг назад.

В нашей группе было, как всегда, много гостей — спортсменов, школьников, даже комсомольцев. Но никто не шевельнулся и не вышел из строя.

Кто из охотников, туристов и скаутов не знает чудесного обаяние вечернего костра? Кто не знает, как в тепле этого костра растормаживается и смягчается человеческое сердце, и как под влиянием близости к матери-природе раскрываются лучшие стороны человеческой души?..

А молодым сердцам, на заре жизни попавшим в обстановку суровой борьбы, гнета и крови, — для них обстановка вечернего костра — это моменты, формирующее лучшие качества человека. И я знал, что есть чувство, которое роднит, спаивает и связывает самыми сильными, более крепкими, чем радость, — нитями общего горя…

Все молчали и с напряжением ждали, что я скажу дальше. А мне было все-таки так трудно ударить опять по молодым сердцам. И без того много горя было у каждого…

— 7 мая, после тяжелой болезни, умер Роберт Баден-Пауль… Мне не нужно объяснять, как велика наша потеря… Он поднял над миром молодости знамя скаутинга, знамя любви к Родине и людям… Снимем же шляпы и посвятим несколько минут молчание светлой памяти нашего первого скаута и друга…