Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба советской молодежи)

— Да ведь у нас же выгодно! — как бы удивился он вопросу. — Пионерам форму даем, часто даже ботинки. Потом, опять же, завтраки вкусные. Небось, дома таких у них нет! Да и в школе пионеру лучше. Администрацие выдвигает, учителя больше внимание оказывают. А потом — лагеря. Простому школьнику не попасть в лагерь, а пионеру, пожалуйста! В кружки технических знаний записываем, в кино ребята бесплатно ходят… Мало ли что? Ребята и идут…

— Да, да, конечно. А родители-то как относятся?

— Родители? — нахмурился «пионермастор». — Да как вам сказать… Что-ж, конечно, старая закваска, косность, гнилой быт… Не любят они, признаться, нас, что мы безбожники, да, вот, в комсомольцы ребят готовим. Потом за то, что ребята за домашней жизнью следят, про иконы, да всякие разговоры доносят. Не нравится старикам это. Да нам-то что! Руководители у нас все комсомольцы. Парни хоть молодые, но боевые, как гвозди. Если нужно, так мы и нажать можем…

— Ну, а, говорят, тут у вас, в Москве, и какие-то скауты есть, вроде пионеров? — самым невинным тоном спросил я.

Мой собеседник с досадой выругался.

— Есть, есть, черт бы их драл! Тоже с ребятами возятся, но которые постарше. Царя да Бога проповедуют, на буржуев, да помещиков молятся. Хорошо еще, что ГПУ не зевает — жмет их. Да и наши пионеры здорово следят за ними. Уж многое мы знаем, что и где. Дождутся они тюрьмы…

— Да за что же тюрьмы?

— Как, это, за что? — вспыхнул комсомолец. — Так и смотреть на них? Да это же наши враги! А с врагами то, небось, ГПУ не церемонится. Мы еще им покажем!..

Мы вошли во двор, где вожатый рассказывал собравшимся в кучку пионерам историю классовой борьбы, и осмотрели комнаты клуба. Как и во всяком клубе, там были уголки и Осоавиахима, и Мопр, и Автодор, и СВБ, и Ликбез, и Осодмил, и РОКК[23], и центральные газеты, и, конечно, полное собрание сочинений Карла Маркса, Ленина и Сталина. Ничто не говорило о том, что это клуб для детей…

«Не надо нам религии,Не надо нам попов,Бей буржуазию,Души кулаков!..»

доносилась со двора хоровая песня. «Воспитание» шло полным ходом…

В перерыве между занятиями строем я незаметно подошел к мальчику, неосторожно пожалевшему старушку, и тихо спросил.

— Ты можешь показать мне, дружок, где та бедная старушка живет?

— Могу, — живо ответил он, — только, чтоб другие не видали. Вы им не скажете?

— Нет, не бойся. Не выдам. Я скоро выйду и подожду тебя на углу. А ты как-нибудь удери со сбора, и пойдем вместе.

Мальчик радостно кивнул головой и исчез в толпе пионеров.

Я еще немного потолковал с комсомольцами и стал прощаться.

— Да вы еще посмотрели бы репетицию парада! — стал удерживать меня старший. — А то еще, если хотите, «Интернационал» вам споем. Здорово ребята натренировались. Взрослых заглушают…

— Нет, спасибо. Я уже столько раз слыхал…

— Ну, так заходите как-нибудь еще другой раз… Может быть, будут другие руководители. Так вы не стесняйтесь. Приходите, как свой человек. Ведь к нам так редко кто заходит…

В советской школе. На стене плакат: «За ультиматум ответим мировой революцией»

— А разве вы уезжаете?

— Нет. Но райком постоянно перебрасывает на другую работу. Сегодня, знаете, здесь, а завтра — в деревню или на стройку. А сюда других комсомольцев пришлют.

— По их желанию?

— Ну, вот еще! Станет Райком о желании спрашивать! В порядке партдисциплины назначат — и все тут: руководи и никаких.

— А если он не умеет?

— Как, это, не умеет? Что-ж тут уметь? Полит-грамоту провести, да песни пропеть, да промаршировать? Экая трудность! Вот, когда в деревню бросят на сель-хоз-кампанию — вот, там, действительно, трудно. Есть парни, которые ни разу в жизни ржи не видали, акромя как в булке хлеба. Они свеклы от комбайна не отличают. И то ничего! Справляемся! — Комсомолец самодовольно ухмыльнулся. — А тут с пионерами — пустяковое дело. Как ни занимайся, все равно, ребята придут — хоть бы для завтрака.

— Это, конечно, верно, — согласился я. — Большое спасибо за объяснения…

— Не за что! — снисходительно протянул мне руку «пионермастор». -Так заходите еще посмотреть — поучиться, как по революционному детей воспитывать.

— Спасибо. Меня, признаться, больше ваши объяснение интересовали, а с воспитанием детей я знаком и сам, только по другой линии.

— Разве вы раньше работали с пионерами? — с беспокойством и удивлением спросил «революционный воспитатель».

— С пионерами, к счастью, нет, не работал, а вот, со скаутами — бывало…

— Как? — озадаченно спросил откровенный комсомолец. — Со скаутами? Как же так? Вы, может быть, скаутмастор?

— Вы — скаутмастор? — переспросил и младший, и в голосе его прозвучала злоба и страх.

— Есть такой грех, ребята! — весело ответил я. — Скаутмастор, да еще и старший. Ну, еще раз спасибо за объяснения! Пригодятся!

И, махнув рукой обалдевшим комсомольцам, я вышел на улицу.