Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба советской молодежи)

Шепот старушки был едва слышен. Мальчик сидел, вытянувшись и не спуская глаз с ее лица. Когда она закончила свой рассказ, он взглянул на меня. В глазах его стоял испуг и недоумение.

— Как же так? — растерянно спросил он. — Да за что?

— Да ты же слышал. Молились за убитого царя.

— Так что-ж тут вредного? — с тем же болезненным удивлением опять спросил он.

— Эх, милый мой, — с неожиданной лаской сказала старушка. — Маленький ты еще. Жизни не знаешь. Тебе бы, вот, все — за что? — скажи. Тут и ответов не напасешься, если подумать, сколько народу-то перебито… Такое уж время.

— Так, как же вы жили все это время?

— Да, вот, перебивалась как-то. Вещи кое-какие продавала на базаре. А потом и это кончилось… Хлебных карточек-то ведь не дают — лишенка, говорят. Сдыхай, значит, с голоду, как собака. А потом, вот, застудилась и слегла.

— Ладно, Софья Павловна. Не унывайте. Мы, вот, сейчас с Петей только на минутку забежали. Я вам сейчас с ним кое-что пришлю, а завтра опять гостей ждите. Я, может быть, и лекарств успею достать.

— А вы разве доктор?

— Скоро, Бог даст, буду доктором. Но мы вас и раньше поставим на ноги…

— Дай вам Бог здоровья, милые мои, — взволнованно прошептала старушка. — Веру вы мою поддержали. Свет, видно, еще не без добрых людей…

Удар по теориям

На ближайшем базаре мне удалось купить у какой-то крестьянки немного вареной картошки и кусок рыбы. Я передал все это Пете.

Уличная торговля в Москве (Земляной вал)

— Ну, катись, дружок, и отдай все это старушке. Завтра, скажи ей, еще принесем.

— Вот это дело! — оживился пионер… — Значит, подмогнем? А то мне страсть как ее жалко. И с чего это ейного мужа шлепнули? А? Неужели так зря людей убивают?

— Сам, Петя, присматривайся. Не верь чужым объяснениям насчет всяких врагов. Верь своим глазам. Сам, вот, видел и слышал, за что старика расстреляли…

Лицо мальчика нахмурилось.

— Да… верно… Сволочей в ЧК, видно, хватает, да и наши пионермастора тоже, видать, гады… Ладно… А старухе-то что сказать — от кого жратва-то эта?

— Да просто скажи — от скаута, дяди Боба.

— Как? как? — мальчик изумленно воззрился на меня… — От скаута, вы сказали?

— От скаута, — улыбнулся я.

— Как же так? — растерялся мальчик. — А я думал…

— Что ты думал?

— Да вот, нам говорили, что скауты вредные, враги, да что их стрелять надо.

— Ну и стреляй. За чем же дело стало?

Пионер посмотрел на меня с чувством удивление и восхищения.

— Так вот какие они, скауты эти! — задумчиво протянул он.

— А ты завтра приди к старушке часов в 6, еще и других увидишь, и девочек тоже. Ты ведь нас не выдашь?

— Ну, вот еще! — Лицо Пети вспыхнуло. — Я - не доносчик какой-нибудь, — негодующе воскликнул он. — И никогда такой сволочью не буду…

— Приятно слышать, дружок. Ну, а пока беги, брат, к нашей старушке…

— А скажите, — нерешительно сказал мальчик, крепко пожимая мне руку. — А скаутов теперь нет?

— Как так нет? А я, например?

— Да нет, не так. А так, чтобы поступить в скауты?

— Нет, брат, так сейчас нельзя. А ты хотел бы?

— Ага. Мне нравится так, вот, бедным помогать…

— А ты не боишься, что другие пионеры донесут?

— Ну, вот еще! Ни черта я не боюсь!

— Молодец! Ну, катись, брат, к нашей бабушке. Она там ведь голодная ждет. А завтра еще потолкуем.

Пятки мальчика мелкой дробью застучали по тротуару.

Москвичи

— Это ты, Серж?

— Я, — глухо донесся голос в телефонной трубке.

— Говорит Борис. Такое дело, Серж. Я сегодня наткнулся случайно на голодающую старуху — жену расстрелянного священника. Дело пахнет могилой; tbc и голод. Нужно помочь.

— Ну, и поможем. Не в первый раз. О чем разговор?

— Как бы договориться с тобой и другими ребятами?

— Да как раз сегодня вечером у меня кое-кто соберется. Ты не свободен?

— Заседание.

— Плюнь и смойся. Тут у нас вроде как праздник. Колич решил жениться. Сегодня, так сказать, предсемейное торжество… Рады будем тебя видеть.

— Для такого случая нельзя не смыться! Приду.

— Ну, вот и точка. Только, вот что, Борис. Захвати, брат, с собой чего-нибудь поесть — сам знаешь, угощать, то нечем. Ну хоть пару кусков сахару и хлеба.

— Есть, есть.

— Ты, я знаю не обидишься. Сам знаешь — «райское житье».

— Ну, конечно. Так я буду после 9.

— All right.

Бойцы армии молодежи

Сережа был одним из старших по положению московских скаутов, хотя никогда и не стремился к «высшим постам».

— Интересней всего быть патрульным, ну, на крайний случай, Начальником Отряда, — говорил он. — Это, вот, действительно, творческая интересная работа. А остальное все — это пустое начальствование.

Но после Sturm und Drang Period'a, после отхода в сторону многих наших старых скаутских деятелей, он автоматически оказался центром «содружества старых братьев костра», как называли себя московские скауты в подпольное время.

Несменяемый секретарь его старого отряда, Рима, теперь была его женой, а сам Сережа числился молодым ученым. Его математические и астрономические иcследование обещали ему блестящее будущее, и все мы шутя звали его «ученой крысой» за его усидчивость и настойчивость в кабинетной работе…

* * *

В квартире Сережи, состоящей только из одной маленькой комнатки, было шумно и весело.