Молодые львы

Гудение мотора разведывательного автомобиля заглушил шум самолета. Кристиан, обернувшись, вскинул голову и улыбнулся. «Штукас» медленно летел метрах в двадцати над дорогой, настигая передовой автомобиль. Какой грациозный самолет, и какая при этом в нем чувствуется мощь. А шасси под фюзеляжем напоминает когтистые лапы ястреба, нацелившегося на добычу. Кристиан пожалел, что не пошел в авиацию. Что там говорить, летчики – любимцы и армии, и народа. А условия для жизни им создавали роскошные, совсем как в первоклассных курортных отелях. Брали в летчики лучших из лучших, цвет нации, молодых, бесстрашных, уверенных в себе. Кристиан видел их в барах, слышал их разговоры. Они всегда держались особняком и говорили на своем особом языке, сорили деньгами, рассказывали о воздушных боях над Мадридом, о бомбардировках Варшавы, о девушках Барселоны, делились впечатлениями о новом «мессершмитте». О смерти или поражении никто не упоминал, словно их не существовало в этом замкнутом, аристократическом, опасном и веселом мирке.

Самолет поравнялся с автомобилем Кристиана, и он увидел улыбающееся лицо пилота, который выглянул из кабины. Кристиан улыбнулся в ответ, приветственно помахал рукой, а пилот, молодой и бесшабашный, покачал крыльями самолета и полетел дальше над обсаженной деревьями дорогой, которая вела их к Парижу.

Мерно урчал мотор разведывательного автомобиля. Напоенный ароматом трав ветерок играл волосами Кристиана, непринужденно развалившегося на переднем сиденье. В его голове звучала музыка, которую он слышал на концерте в Берлине, где побывал в краткосрочном отпуске. Квинтет с кларнетом Моцарта – печальная, хватающая за сердце мелодия, навевающая мысли о юной деве, которая в летний день оплакивает утрату возлюбленного на берегу реки, медленно несущей вдаль свои воды. Кристиан вслушивался в музыку, полузакрыв глаза, лишь изредка в них вспыхивали золотистые искорки. Ему вспомнился кларнетист, лысый, плюгавый мужичонка с кислой физиономией и обвислыми пшеничными усами, такими карикатуристы обычно изображают мужей-подкаблучников.

«Ну право же, – с иронией подумал Кристиан, – сейчас не время для Моцарта. Мне следовало напевать Вагнера. Тех, кто не напевает сегодня арию Зигфрида, можно смело зачислять в предатели Великого Третьего Рейха». Кристиан не любил Вагнера, но наказал себе вспомнить и о нем, как только закончит с квинтетом. По крайней мере Вагнер поможет ему в борьбе со сном. Но голова Кристиана упала на грудь, и он уснул, ровно дыша, с легкой улыбкой на губах. Водитель покосился на сержанта и с дружеской насмешкой указал на него большим пальцем фотографу и ефрейтору-силезцу. Силезец зашелся от смеха, словно Кристиан специально для него отмочил какую-то особо удачную шутку.

Три автомобиля, один за другим, соблюдая установленную приказом дистанцию, мчались по мирной, залитой солнцем сельской местности, совершенно пустынной, если не считать редких коров, кур да уток, словно все местные жители решили устроить себе в этот день выходной и отправились на ярмарку в соседний город.

Первый выстрел органически влился в мелодию, которая по-прежнему звучала в голове Кристиана.

Разбудили его пять следующих выстрелов, визг тормозов и ощущение падения, когда автомобиль занесло и он, накренившись, застыл в придорожном кювете. Кристиан выпрыгнул из машины и спрятался за ней, прижавшись к земле. Остальные плюхнулись в пыль рядом с ним. Кристиан замешкался в надежде, что кто-нибудь объяснит ему, что случилось, подскажет, как поступать дальше. Однако все трое солдат с тревогой, вопрошающе смотрели на него. Он вспомнил положения устава, где говорилось, что, оставшись за командира, сержант должен немедленно оценить обстановку и отдать ясный и четкий приказ. Никаких сомнений в успехе, поведение уверенное и смелое.

– Все целы? – прошептал он.

– Да, – ответил Краус. Указательный палец его правой руки лежал на спусковом крючке винтовки, он то и дело выглядывал из-за переднего колеса.

– Господи, – пролепетал Брандт. – Господи Иисусе. – Его пальцы нервно дергали предохранитель пистолета, словно он впервые держал в руках оружие.

– Прекрати! – бросил Кристиан. – Оставь предохранитель в покое, а не то попадешь в кого-нибудь из нас.

– Давайте выбираться отсюда. – Каска свалилась с головы Брандта, волосы обсыпало пылью. – Нас всех убьют.

– Заткнись! – осадил его Кристиан.

Вновь загремели выстрелы. Несколько пуль попало в автомобиль, лопнуло одно колесо.

– Господи, – бормотал Брандт, – Господи…

Кристиан попятился к багажнику автомобиля. Для этого ему пришлось переползти через водителя. Ну и вонища, машинально отметил Кристиан. Должно быть, этот парень не мылся с начала вторжения в Польшу.

– Слушай, почему бы тебе иногда не вспоминать о существовании ванны? – раздраженно прошептал Кристиан.

– Виноват, сержант, – только и ответил водитель.