Молодые львы

Теперь Ной знал, что они спасены.

Из окопа показалась фигура человека с направленным на них ружьем.

– Подойди сюда, солдат, – сказал человек.

Ной и Бернекер пошли, держа руки над головой, навстречу выросшему из-под земли солдату и остановились в пяти шагах от него.

В окопе сидел еще один солдат; не вставая, он направил на них дуло своей винтовки.

– Что тут, черт побери, происходит? – подозрительно спросил он.

– Нас отрезали, – ответил Ной. – Мы из третьей роты. Вот уже три дня пробираемся к своим. Можно нам опустить руки?

– Проверь-ка их личные знаки, Вернон, – сказал солдат из окопа.

Солдат, говоривший с южным акцентом, осторожно опустил винтовку.

– Стойте на месте и бросьте мне свои личные знаки.

Сначала Ной, а потом и Бернекер бросили свои личные знаки, с легким звоном упавшие на землю.

– Давай-ка их сюда, Вернон, – сказал солдат, сидевший в окопе. – Я сам посмотрю.

– Ты ничего не увидишь, – отозвался Вернон. – У тебя там темно, как у мула в…

– Давай их сюда, – повторил солдат, протягивая из окопа руку. Потом что-то щелкнуло: солдат нагнулся и зажег зажигалку, тщательно заслонив ее рукой, так что Ною совсем не было видно света.

Ветер усиливался, и мокрая рубашка хлестала по озябшему телу. Ной обхватил себя руками, чтобы как-то согреться. Солдат в окопе невероятно долго возился с личными знаками. Наконец он поднял голову и взглянул на них.

– Фамилия? – спросил он, указывая на Ноя.

Ной назвал свою фамилию.

– Личный номер?

Ной быстро назвал свой личный номер, стараясь не запинаться, хотя челюсти плохо повиновались ему.

– А что это за «И» стоит здесь на номере? – подозрительно спросил солдат.

– Иудей, – ответил Ной.

– Иудей? – спросил солдат из Джорджии. – А что это такое, черт возьми?

– Еврей, – ответил Ной.

– А почему же так прямо и не пишут? – обиженно спросил солдат.

– Послушайте, – сказал Ной, – вы что, собираетесь продержать нас здесь до конца войны? Мы же замерзаем.

– Ну идите сюда, – смилостивился солдат. – Будьте как дома. Минут через пятнадцать рассветет, и я вас отправлю на ротный командный пункт. Тут позади есть траншея, можете там укрыться.

Ной и Бернекер прошли мимо окопа. Солдат бросил им личные знаки и с любопытством посмотрел на них.

– Ну, как там было? – спросил он.

– Великолепно, – ответил Ной.

– Веселее, чем на дамской вечеринке, – добавил Бернекер.

– Да, уж надо думать, – сказал солдат из Джорджии.

– Послушай, – обратился Ной к Бернекеру, – возьми-ка вот это. – Он передал Бернекеру свой бумажник. – На обратной стороне фотографии моей жены – схема. Если я не вернусь через пятнадцать минут, позаботься, чтобы она попала к начальнику разведки.

– А ты куда? – спросил Бернекер.

– Пойду за Каули. – Ной сам удивился, услыхав свои слова. До сих пор у него не было и мысли об этом. За последние три дня он привык как-то автоматически принимать решения, беря на себя ответственность за всех остальных, и сейчас, когда он сам был уже в безопасности, он мысленно представил себе Каули, притаившегося под кустом по ту сторону канала, оставленного ими, потому что он боялся, что канал слишком глубок.

– А где он, этот Каули? – спросил солдат из Джорджии.

– На другой стороне канала, – ответил Бернекер.

– Ты, наверное, здорово любишь этого мистера Каули, – сказал солдат, вглядываясь сквозь серую ночь в противоположный берег.

– Без ума от него, – сказал Ной. Ему хотелось, чтобы другие не пустили его, но никто не сказал ни слова.

– Сколько, ты думаешь, тебе понадобится времени? – спросил солдат из окопа.

– Минут пятнадцать.

– Вот выпей. Это придаст тебе на пятнадцать минут храбрости. – Солдат протянул Ною бутылку. Дно ее было испачкано холодной, липкой грязью, в которой всю ночь простояли солдаты. Ной вытащил пробку и сделал большой глоток. На глазах у него выступили слезы, горло и грудь нестерпимо жгло, а желудок горел так, как будто туда вставили электрическую грелку.

– Что это за чертовщина? – спросил он, отдавая назад бутылку.

– Местный напиток, – ответил солдат из окопа. – Яблочная водка, я думаю. Хорошо отхлебнуть перед тем, как полезешь в воду. – Он передал бутылку Бернекеру, который стал медленно и осторожно пить.

Бернекер, наконец, поставил бутылку.

– Знаешь что, – обратился он к Ною, – ты вовсе не должен идти за Каули. У него была такая же возможность, как и у нас. Ты ничем не обязан этому сукину сыну. Я бы не пошел. Если бы я считал, что за ним стоит идти, я бы пошел с тобой. Но он не стоит этого, Ной.

– Если я не вернусь через пятнадцать минут, – сказал Ной, восхищаясь тем, с каким спокойствием, логикой и хладнокровием работает мозг Бернекера, – позаботься о том, чтобы схема попала в разведывательное отделение.

– Будь спокоен, – ответил Бернекер.

– Я пойду по линии, – сказал солдат из Джорджии, – и скажу этим воякам, чтобы они, не стреляли, если увидят тебя.