Молох (сборник)

Однако надо нарушить границу, с одной стороны отделяющую норму от патологии: я имею в виду место, в котором находится разновидность так называемых гениальных идиотов. Это глубоко умственно неполноценные, но необычайно быстрые вычислители, способные конкурировать с электрокалькуляторами, это также необыкновенные «запоминатели» один раз просмотренного длинного текста, хотя они и не могут конкурировать с мегабайтовой памятью компьютера, это глупцы, но отличающиеся очень большими способностями к полиглотству (с необыкновенной легкостью они усваивают множество иностранных языков, но ничего разумного ни в одном из них не придумают), и т. д. Я допускаю, что у всех этих «чудаков» происходит одновременная атрофия нормальных подотделов мозга, а также освобождение одного из подотделов (языкового, счетного, зрительной памяти) от других функций (нормальных), которые, как уже говорилось, могут разрушительным образом повысить уровень возможностей.

8

Есть психологи, считающие функции мозга человека своего рода «пограничьем», движением по довольно-таки узкой тропинке обычной нормальности, причем по обе стороны зияют пропасти: с одной стороны — излишней негибкости, а с другой — чрезмерной хаотизации мыслей и намерений, так что человеку может угрожать или стагнация в стереотипах, или неразбериха почти не направляемой анархии.

Конечно же, это грубая и потому упрощенная схема. Но все эти черты стоит иметь в виду, когда разыскивается tertium comparationis, ибо тогда легче понять, как мало смысла в стремлении «повторить мозг» в машине. Что биологическое, то принадлежит эволюционной биологии, а что вычислительное — вычислительной мощности компьютеров. Но кроме того, следует вспомнить, что мозг после лоботомии (с отсеченными лобными пластинами, обусловливающими «жизненную стратегию») может действовать почти что нормально. Зато попробуйте в действии компьютер, которому отпилили большую часть hardware…

Фундаментальная разница проявляется в том, что наш мозг содержит пласты древнего прошлого: в нем есть «что-то» и от пресмыкающегося, и от гоминидов. Ведь разум мог возникнуть лишь тогда, когда стал настолько необходимым, что иным исходом альтернативы явилась бы уже видовая гибель; а видов, которые исчезли с Земли, было миллионы…

«Соревнование» мозга с компьютерами происходит сейчас как увеличение емкости «мертвой» памяти и ускорение вычислений: это создает растущие вычислительные мощности. Будут ли заимствованы инновационные подкрепления у биологического мозга (и тем самым эволюция компьютеров приблизится к естественной) или же, наоборот, ножницы разойдутся еще больше, чем сейчас, и «питательная среда» окажется «совершенно небиологического вида», нечеловеческой — сейчас трудно определить.

9

От людей, а не от компьютеров будет зависеть, когда названные подкрепления совершат нашествие в сферу решительной стратегии в экономике и, возможно, в политике. Подобные тенденции растут во все более перенаселенном мире, «разрегулировавшемся», в котором мы бессильно наблюдаем человекоубийственные безумия и глашатаев человекоубийственных программ как panaceum[48]

от хаоса. Когда я писал «Сумму технологии», наибольшей моей ошибкой было то, что я вывел в качестве фигуры условного героя той книги рационального человека — Конструктора, а не агрессора, ослепленного шовинизмом и наслаждающегося потоплением каждой технологической инновации в осознанном убожестве всеразвращения. Я не предвидел того, чего предвидеть не хотел. Однако можно ли было иметь право на такую необъективность — это вопрос.

Ересь[49]

1

В свою книгу, написанную 32 года назад и названную «Сумма технологии», я поместил раздел, названный «Безумие, не лишенное метода», в котором написал: