Молох ведьм

Крупные слёзы потекли по щекам Эльвы. Джессика и сама еле сдерживалась. У Тибора защипало в глазах. Он убежал, чтобы устроить добрую старуху на ночлег.

— Перестаралась, — сказала Эльва, когда Тибор заселил их в одну из пустующих комнат в левом крыле. Темница находилась совсем в другом конце замка. Ночью Эльва и Джессика выбрались «подышать». Найдя укромный закуток, они снова начали слушать стены. Стражники лениво ругались, скорее от скуки чем от злобы.

— Что не говори, Бенце, а не повезло тебе с женой.

— Заткнись, Лайош.

Но Лайош, казалось, не замечал возмущения приятеля.

— Да, да. Жена у тебя, по правде сказать — не ахти. Кривые зубы, бородавка на носу. Кухарка из неё тоже, так себе. Одно хорошо — толстая как боров, есть над чем потрудиться.

— Заткнись, Лайош, — говорил Бенце вяло, безразлично. Так нерадивый прихожанин произносит «аминь» в конце молитвы.

— Мамаша у неё тоже — та ещё штучка. Пьет брагу словно воду. И громко рыгает при людях.

— Заткнись, Лайош.

Они бы спорили до самого утра, упомянув всех родственников Бенце, но командир караула прервал плодотворную дискуссию, сообщив, что прибыл исповедник. Заскрежетали двери, исповедник прошагал внутрь. Эльва прижалась к стене, приставив палец к губам.

— А теперь слушай внимательно! Сейчас ты очень удивишься.

Исповедник заунывным голосом бубнил слова молитвы, Джессика слушала, но Эльва махала на неё рукой, стараясь переключить внимание на что-то более важное. Слова молитвы постепенно превратились в монотонный гул, а потом и вовсе ушли на второй план. Джессика услышала мелодичный, очень приятный голос:

— Утешься, сестра. Ты была сильной и мужественной. Палачи не должны видеть твоих слёз.

Второй голос, полный боли, страха и отчаяния, с дрожью отвечал:

— Я боюсь, мать. Я очень боюсь завтрашнего дня. Они почему-то думают, что я — это ты. Под пытками я клялась, что это не так, но они вырвали из меня признание. Давай сбежим. Неужели ты не можешь мне помочь?

Бубнение усилилось и лишь Эльва и Джессика слышали истинные слова той беседы.

— Увы, сестра, это невозможно. Утешься.

— Я каждый день насылала ливень. Я потратила на него все силы. Что мне делать? Ты можешь вызвать дождь? Тогда они отсрочат казнь. Мы что-нибудь приду…

— Сестра. Прошу тебя, не гневи природу. Всё предрешено. Смирись. Прими костёр. Я дам тебе за это великую награду.

Несчастная пленница заплакала. Лже-исповедник успокаивал её, а потом промолвил:

— Я оставлю тебе частицу своей души. Так сильна моя любовь, сестра. Ты сгоришь. Я соберу пепел и воскрешу тебя. Воскрешу тогда, когда настанет время. Когда мы будем готовы уничтожить всех ненавистных нам врагов.

Пленница тихо вскрикнув, промолвила:

— Спасибо мать. Я чувствую. Твой тёплый дар греет меня изнутри. Клянусь, я сберегу его для тебя. Прошу, утешь мои печали и оживи меня, когда придёт время.

Раздалось шуршание.

— Мне пора. Свидимся через сотни лет. Для тебя они пронесутся в одно мгновение. Вечером всё уже будет позади.

— Благодарю тебя, мать. Как жаль, что я встретилась с тобой так поздно. Мне страшно, мне очень страшно.

— Прощай.

Пленница завозилась, гремя цепями.

— Мать. Погоди. Я хочу напоследок сказать что-то важное. Я была очень осторожна, они бы никогда не нашли меня. На меня кто-то донёс. Кто-то из наших. Будь осторожна.

— Прощай сестра.

Священник гнусаво сообщил, что исповедь окончена. Заскрежетали двери, он зашагал сквозь двор в свои покои. Джессика и Эльва украдкой проследили за святым отцом, оставившим после себя аромат фиалок.

* * *

Площадь была забита народом. Ради такого события разрешили присутствовать и прислуге. Джессика и Эльва смотрели в оба.

— Следи за ведьмой. Как только сделает подмену — помчимся за ней во всю прыть. И в этот раз не подведи. Приготовь нож.

Джессика привычно сжала кинжал. Дарвин обучил её основным приёмам, но пырнуть живого человека она вряд ли бы смогла. Вспомнив ту острую боль, что причинила ей Клэр, Джессике было жутко и думать об этом. Ведьму вывели на площадь. Люди снова бесновались, стража раздавала тумаки налево и направо. Был на диво солнечный день. Земля, несколько дней поливаемая дождями, обильно парила. Джессика высматривала в толпе тех, кого ведьма могла отправить на эшафот вместо себя. Эта курносенькая или русая жируха? А может быть почётная мать семейства, протиснувшаяся вперёд. Ужас. Глазеют, радуются и даже не знают, что кто-то окажется на её месте. Не снимая оков, ведьму приковали цепями к огромному столбу.

— Почему она не бежит? Мы её не упусти…

Эльва грубо ударила Джессику по руке.

— Тихо ты! Не забывай. Здесь сама Розалин. Смотри в оба.

Судья долго и нудно читал приговор, потом глашатай повторял все грехи, затем магистрат сообщал о бесконечных бесчинствах. В самом конце выступило духовенство и только после этого палач поднёс факел к сухому валежнику. Вспыхнуло пламя. Ведьма пыталась подтянуться, чтобы языки костра не сразу достали её голые ступни. Огонь разгорался сильнее. Ведьма ужасно закричала. Внезапно всё затихло.

— Сестра, сестра. Я вижу тебя, умоляю, помоги. Помоги мне.