Молот ведьм

Слова «манихей», «альбигоец», «катар» и «колдун» были практически синонимами, потому что именно колдовские практики предполагали взывание к силам, которым поклонялись члены еретических сект. Участниц шабашей, ведьмовских ковенов и есбатов казнили именно как еретиков, сатанистов и уголовных преступников. Ведьмы, преданные огню светскими властями, были не чудаковатыми милыми старушками, пострадавшими за траволечение и попытки заговорить бородавку у сына деревенского старосты; не роковыми рыжими красотками, которых сжигали за то, что они горделиво отказывались уступить похоти отвратительных пузатых монахов; не свободолюбивыми последовательницами воспевающих природу языческих обычаев — оставим эти образы в породившем их современном информационном поле, с завидным упорством приучающем современного человека к терпимости к колдунам. Преподобный Август Монтегю Саммерс называл ведьму «злобным созданием, социальной чумой и паразитом на теле общества, последователем отвратительных обрядов, отравительницей, шантажисткой и виновницей многих других преступлений, членом властной тайной организации, враждебной церкви и государству, богохульницей, властвующей над крестьянами с помощью террора и суеверий, шарлатаном в медицине, сводней и знахаркой, делающей аборты, теневым советником распутных придворных дам и кавалеров».

Ведьм казнили как еретиков в худшем смысле этого слова, сатанистов, убийц и опасных преступников. Вопреки распространенному мнению, смертный приговор выносила не Инквизиция, а светские власти, ибо функцией инквизитора было собственно только установление самого факта ереси и попытка вернуть еретика в лоно Церкви. Последнее, впрочем, вряд ли было возможно для тех, кто сознательно выбрал служение врагу человеческого рода. Костры, в которых сжигали колдуний, были реакцией на Ренессанс, и их жар являлся подобием жара, который является симптомом тяжелого недомогания и лихорадки. Попытки прижечь распространяющийся яд ведьмовства оказались тщетными; а позже и дьявол, этот великий насмешник и юморист, наставник сегодняшних зубоскалов, превратил охоту на ведьм в массовую истерию, индуцированный психоз, в котором смешались суеверия, зависть, корыстолюбие, а больше всего — страх перед силами зла, усугубляющийся кризисом веры. Можно представить, как радовались ведьмы и бесы, когда обезумевшие от ужаса или одержимые ненавистью христиане сжигали друг друга сотнями, без разбирательства и суда, не жалея ни молодых, ни старых, и кстати, без всякого участия в этом деле Инквизиции. Дошло до того, что в Кельне в 1639 году — когда «мрачное средневековье» давно уже уступило место куртуазным возвышенным д’артаньянам — сожгли канцлера вместе с женой, нескольких монахов, каноников и викариев, без счета студентов, профессоров, простых граждан, часто целыми семьями вместе с детьми, а под конец и двух инквизиторов, посланных Папой Урбаном VIII, чтобы остановить творящееся безумие. Между тем я установил — и писал об этом в одной из своих статей, посвященных дальнейшей судьбе манихейства в Европе — что в то время в самом Кельне, а также в охваченных дымом костров Бамберге и Вюрцбюрге, существовали прекрасно организованные секты катаров, практикующих ведовство, которые благополучно пережили весь этот кошмар.

Но что из того? В современном сознании все преступления, совершенные обезумевшей суеверной толпой, повинующейся не Божьему гласу, а страху перед силами тьмы, все равно будут приписаны Церкви. Увы, такова сила того, что сейчас принято обозначать аббревиатурой PR и что всегда было орудием дьявола: лживая, гнилозубая, визгливая пропаганда. Голос Божий тих, спокоен, и тверд; но бесы вопят истерическим хором, заглушая ангельские глаголы. Это их голоса я слышал в кривляющихся, раздражающих пестротой образах на экране телевизора; их присутствие чувствовал в бесконечном пустословии Социальной сети; последствия их неустанных забот наблюдал, глядя на своих студентов, людей в метро и на улицах; это они вычеркнули меня из жизни, списав вместе с грудой никому не нужных книг в заплесневевшие запасники. И это они поработили вначале мой дух, пристрастив к непристойному видео, а потом и волю, действуя через вступившую с ними в сговор Лолиту — а в том, что она ведьма, я теперь не сомневался.