Молот ведьм

Девочка перелистнула несколько страниц и вдруг на одной из них увидела слова, написанные четким, ясным почерком; буквы, похожие на печатные как будто стали ярче, так что можно было без труда прочесть написанное даже в неверном свечении летней ночи. Рисунки тоже перестали быть набором хаотичных черточек и закорючек и превратились в изображение трав и цветов.

— Сделаешь, как тут написано, — сказала волшебница. — И не бойся ничего. В тебе сила есть.

Вика вспомнила про подругу и спросила:

— А у Леры есть сила?

— У Лерки-то? — старушка прищурилась. — Да, у нее тоже есть, и немалая. Только трусиха она, подружка твоя. И плакса. Завтра к тебе прибежит, жаловаться будет, так ты ей подскажи, что и как лучше сделать. А то без тебя ей настоящей волшебницей не стать.

— Я подскажу, — сказала Вика. — Обещаю.

На следующий день Лера действительно выбежала во двор вся зареванная. Вика была занята: с самого утра она ползала в густых зарослях высокой травы и кустов шиповника, росших вдоль дома, и, сверяясь с книжечкой, искала нужные растения. Занятие было увлекательным. Вика не могла понять, как раньше не видела, что среди привычных лопухов, подорожника, одуванчиков растут другие, незнакомые и причудливые травы и цветы: с острыми, колючими листьями, толстыми короткими стеблями, темно-красными, как кровь, соцветиями из бархатистых на ощупь лепестков. Она так увлеклась, что не заметила, как к ней подскочила Лера, и, всхлипывая, принялась рассказывать о том, что приключилось с ней ночью. «Вот уж точно бабушка сказала — трусиха и плакса», — раздраженно подумала Вика, слушая Лерины жалобы. И какая из нее волшебница? Но Вика пообещала бабушке, что поможет подруге, поэтому, как могла, постаралась ее вразумить:

— Тебе из этого одна только польза, — объясняла она. — Сама подумай: ты же станешь волшебницей! Настоящей, взаправду! Все, что хочешь, можешь делать, разве это не здорово?

— Нееееееет, — ревела Лера. — Я братика люблю!

— Ой, ну перестань, — поморщилась Вика. — Что в нем хорошего? Пищит, писается, какается — фу! А потом вырастет, и мама твоя его больше будет любить, потому что он младший. И папа тоже больше любить будет, потому что папы всегда любят мальчиков.

— Откуда ты знаешь? — закричала в ответ Лера. — У тебя вообще папы нет!

Вика сжала губы, едва сдерживаясь. Ну что за дуреха!

— Знаю, — твердо сказала она. — И побольше твоего. А если ты не послушаешься, то бабушка твою маму убьет, поняла? Ты кого больше любишь: маму или брата?

Лера молчала и всхлипывала. Она действительно очень любила маленького Андрюшку: играла с ним, читала ему свои любимые книжки — и что, что он маленький? — даже носила на руках, когда мама ей разрешала. Но на вопрос, который задала подруга, мог быть только один ответ.

— Маму, — выдавила она.

— Вот, видишь! — торжествующе сказала Вика. — И что тут думать? Зато потом, когда ты станешь волшебницей, ты для мамы столько всего хорошего сделаешь! Она и забудет, что он вообще был, этот ребенок. Давай-ка лучше, помоги мне, а то у нас еще дел по горло, надо все успеть. Вот, смотри сюда: видишь, цветочек нарисован? Найди мне такой.

Лера опустилась на колени рядом с подругой и стала ползать в траве, шмыгая носом и потирая красные, заплаканные глаза.

Они управились до полудня. Это было очень кстати: собранные растения еще нужно было нарвать на мелкие части, высушить и растереть в порошок. Хорошо, что солнце сегодня яркое: наверное, бабушка так устроила. Когда они шли к лавочке, неся в алюминиевых тарелочках и кастрюльках сорванную зелень, их окликнула соседка, тетя Женя из дома напротив:

— Что это вы такое носите, девочки?

Вика лучезарно улыбнулась и сказала:

— Это мы суп готовим, тетя Женя!

— Какие молодцы, настоящие хозяюшки растут! — похвалила соседка.

Лера всхлипнула и отвернулась.

К вечеру все было готово. Вика принесла из дома две маленькие стеклянные баночки из-под лекарств и аккуратно насыпала туда порошок, для себя и для подруги. Глупая Лера, когда Вика протянула ей пузырек, вдруг заупрямилась и замотала головой. В огромных карих глазах опять появились слезы.

— Нет, я не хочу!

— Ну-ка не дури мне тут! — прикрикнула Вика, совсем как это делала ее мама, когда сердилась. — Забыла, что будет, если ты не послушаешься?

И сунула баночку в руки подруги.

* * *

Вечером мама как обычно укладывала Леру спать. Она поцеловала дочь в щечку и уже собралась уходить, когда та позвала:

— Мама!

— Что, доченька?

— А кого ты больше любишь, меня или Андрейку?

Мама снова подошла к кроватке, нагнулась, приобняв Леру, и улыбнулась, светло и нежно:

— Я вас обоих люблю, одинаково. И тебя, и его.

— А разве так можно, одинаково любить?

— Ну конечно, можно, — мама тихонько засмеялась и снова поцеловала дочку. — Можно всех любить: и деток, и родителей, и бабушку с дедушкой. По-разному, конечно — но все равно, одинаково сильно.

Лера зажмурилась, сдерживая слезы, и кивнула. Под тонкой подушкой в затылок упиралось твердое стекло пузырька с порошком.