Одно – такое. Другое – такое
Соположение двух специально, т. е. специфическим образом деконструированных способов культурно-версификационного говорения (не употребляю слово «дискурс», поскольку несколько подустал от него), имея в виду сказать именно то, что и лежит в основе этого, естественным образом существующего соположения – деконструкция способа их взаимоотношения (употребляю термин «деконструкция», поскольку не так уж от него устал и использую не совсем в дерридистском крутом смысле, а в смысле просто некоего обнажения и заострения основной конструкции и, при наличии – аксиологии). В данном случае классика раздета до согласных (как бы проецируемая этим на языки сакральные, скажем, в историософском понимании и в исторической перспективе – как основополагающая языковая жестикуляция), [которые] предстают как обнаженные до костяка нетленные мощи (интересно в этом отношении обращение авангарда 20-х к согласным и вообще к буквам или слогам как первоосновам, первичным кирпичикам артикулированного мироздания), то есть что уже нередуцируемо. Поверхностные, меняющиеся во времени эстетико-психологические составляющие, как бы мелочи, остаются за пределами основополагания, фундирующего поэтического жеста.
В то же самое время все эти мелочи быстротекущей и жизнеподобной рефлективности – что для большинства и опознается как поэзия – отнесены на счет современных (в данном случае – моих) стихов, исполненных, к тому же, такой существенной эмоциональной добавочной сверхнагрузкой, как педалируемая ностальгия и детская умилительность.
И в этом смысле поэзия как онтологически-мерцательная структура и явлена истинно в драматургии взаимоотношения обнаженных дискурсов (здесь употребляю это слово)[27]
.Александр Николаевич Радищев , Александр Петрович Сумароков , Василий Васильевич Капнист , Василий Иванович Майков , Владимир Петрович Панов , Гаврила Романович Державин , Иван Иванович Дмитриев , Иван Иванович Хемницер , сборник
Классическая русская поэзия / Проза / Русская классическая проза / Стихи и поэзия / Поэзия