Монах 5

Опустился окованный сталью мост, грохнув о противоположную сторону рва так, что поднялось облако пыли. Шанти даже подумала, что оборвались цепи подъемника – настолько громким был звук удара. Солдаты, закованные в сталь, расступились, пропуская Императора, шедшего так, будто идет на прогулку, а не на встречу со своими заклятыми врагами, колдунами исчадий. Те скопились у противоположного конца дворцовой площади, образовав что-то вроде треугольника, один угол которого был направлен на дворец.

Действительно, земля ощутимо вздрагивала, колебалась, и с особняков, которые окружали дворцовую площадь, отлетали кусочки штукатурки и лепнина, подточенная дождями и солнцем.

Шанти присмотрелась к магам, посягнувшим на священную особу императора – по большей части это были совсем молодые парни и девушки – последних совсем мало – возрастом от пятнадцати до двадцати лет, не более. Среди них были и взрослые люди – процентов десять от общего состава. Они стояли в первых рядах, и похоже как раз взрослые маги направляли волну магии на дворец, молодые служили лишь источником магического питания для колдовства – это было видно с первого взгляда. Командовал всеми человек, стоявший впереди, на острие угла треугольника – он протягивал к дворцу руки, делал пассы, и от него исходило сияние, как от фонаря. Шанти посмотрела его ауру – та светилась кроваво-красным светом, будто весь этот человек был сплошным нарывом.

Императора заметили не сразу – небольшая фигура, которая шла от дворца не привлекала внимания ничем, да и кто знает императора в лицо? Монеты, на которых оно выбито никак не передают облика того кто правит Славией. Да и много ли золотых монет у народа? На серебре была лишь надпись: «Монета Империи Славия», и больше ничего. Как и на меди. Шанти подошла уже на расстояние шагов двадцати от строя колдунов, когда главный маг узнал императора – он-то точно знал его в лицо – остановился на полуслове и прекратил размахивать руками. Тут же дрожание земли прекратилось, следом замерли и остальные маги, переговариваясь, как толпа где-нибудь на базарной площади.

Шанти подошла ближе, но была остановлена невидимым куполом, уткнулась в него, как в скалу, потерла лоб и остановилась, положив руки на купол и глядя на предводителя бунтовщиков-магов.

Магу было лет пятьдесят – худой, высокий, с запавшими в глазницы черными глазами и костлявыми жилистыми руками, обнаженными до локтей, будто он собирался резать мясо и боялся запачкать рукава. Колдун вперился взглядом в ненавистное лицо, и криво усмехнувшись, сказал:

- В смелости тебе не откажешь. Ведь на верную смерть пришел! Раньше ты почему-то такой смелостью не отличался. Видимо и правду говорят, что в тебя вселились демоны!

- Я не хотел, чтобы пострадал дворец и люди, в нем находящиеся – безмятежно пояснил «император» - вы требовали, чтобы я к вам вышел, так? Вот я вышел. И что? Что вы хотите? Впрочем – глупый вопрос. Наказать меня за казнь исчадий, бла-бла-бла... Послушай, ты вроде разумный человек, ты хоть понимаешь, что вы, исчадья, сделали со страной? Куда вы ее загнали? Сдайся, служи империи, служи людям, и ты будешь в почете, будешь богатым и уважаемым человеком! Зачем тебе это? Зачем ты привел этих мальчишек? На гибель? Зачем ты одурманил им головы? Ваш Саган давно мертв, и не был это никакой бог, просто артефакт, слишком много о себе возомнивший (тут Шанти кривила душой – никто не знал, что такое был Артефакт, и она в том числе)! Бунт все равно будет подавлен, сдайтесь, иначе умрете! Одумайтесь!

- Я что-то не понимаю? Это ты, император, стоишь перед могущественными магами беззащитный, ничтожный, и предлагаешь нам сдаться? Нет – правду говорят – если в человека вселились демоны, он теряет разум! Снимите купол – пора умирать, глупый император!

Шанти во время разговора обеими руками опиралась на невидимую преграду, и когда кто-то из магов прокричал заклинание, преграда исчезла, и драконица едва не упала, лишившись опоры. Тут же к ней подбежали несколько колдунов, схватили под руки и оттащили в толпу. Снова прозвучало заклинание – похоже было, что купол закрылся.

На Шанти обрушился град ударов. Били все – взрослые, мальчишки, парни двадцати лет и пятидесятилетние мужчины, захлебываясь руганью, визжа и матерясь, как рыночные грузчики. Вот только никто не замечал, что кроме ущерба одежде никакого вреда император не получал. Но где было рассмотреть, если он лежал на земле, а толпа пинала его, затаптывая насмерть, раздавливая, расплющивая, как кусок дерьма.

Это была какая-то истерия, безумие, сумасшествие – Шанти лежала на спине, покорно принимая удары и смотрела на мучителей. Ей было интересно – скоро ли они утомятся и насколько хватит их злобы. Уже пошли в ход ножи, кинжалы – кто-то пытался отрезать руку императора, кто-то воткнуть нож в кишки, и не понимал, почему у него это не получается. Тогда драконица решила, что хватит веселья. Поразвлекались, и будет – пора умирать.