Монах и кошка

- Я могу удочерить тебя, - подумав, сказала она. - Это совсем не так уж плохо - стать моей приемной дочерью. Ты попадешь в хороший род. Будешь уже не просто дворцовой служанкой, а дамой! Дамам очень весело живется. Была ли ты когда-нибудь на поэтическом турнире, в котором участвуют лучшие из лучших? Знала ли ты, как содрогается душа, когда звучат стихи, а сам государь сравнивает их и называет победившее стихотворение? Видела ли ты состязания наших стрелков из лука? Слышала ли ты настоящую музыку когда флейту берет в руки сам государь? Или его учитель - военный министр Такадо?

Норико помотала головой, и видно было, что музыка, даже в государевом исполнении, ее не прельщает.

- А можешь ты вообразить зал во дворце Дзекедэн, когда там проводят состязания цикад и сверчков? - спросила госпожа Акико и искренне обрадовалась, увидев интерес в черных глазах девушки. - Ряды прелестных столиков, а на них маленькие бамбуковые клетки, в которых стрекочут эти милые создания? Или же состязания редких вееров? Молодые придворные привозят неведомо откуда старинные планочки для вееров, заказывают мастерам новую роспись, а то еще и добывают из бабкиных шкатулок подлинные сокровища!

Но такие утонченные радости тоже оказались чужды сердцу Норико.

- Если ты не привыкла целыми днями находиться в помещении, то и это не беда! - госпоже Акико показалось, что она поняла, чем девушке не полюбился дворец. - Летом под черепичной крышей становится жарко, и мы целые дни проводим на вольном воздухе. Мы даже ночью спим в саду! Представляешь, как это забавно? Нас там свободно навещают молодые люди... без всяких бамбуковых штор и церемониальных занавесов...

Норико только вздохнула.

- Если ты будешь моей приемной дочерью, то сможешь тогда стать женой любого из наших молодых господ! - сообразив наконец, чем могут быть заняты мысли четырнадцатилетней девушки, предложила госпожа Акико. Конечно, не госпожой из северных покоев, но все-таки... Бывали случаи, когда дочь простолюдина рожала наследника знатному сановнику, а тогда...

Но и это заманчивое предложение только опечалило девушку. Госпожа Акико попросту не знала, что еще несколько дней назад та мечтала о молодом господине...

- Я хочу домой, - прошептала Норико.

- На север?

- Да, госпожа.

- И почему же ты так хочешь жить на этом диком, холодном, варварском севере, когда у тебя есть возможность остаться в прекрасном Хэйане? удивилась придворная дама. - Там что ни день - варвары нападают на усадьбы. Мне госпожа Йоко такое рассказывала...

- Я хочу выйти замуж, - твердо отвечала Норико.

- За кого? - удивилась Акико.

- За мужчину...

И девушка с тоской посмотрела в окно - там над прекрасными кровлями государевых дворцов уже светлело небо.

Придворная дама была далеко не глупа. Больше вопросов она задавать не стала.

* * *

Медленно катилась небогато убранная повозка, сопровождаемая четырьмя кэраями, Кэнске и Бэнкеем. В повозке ехала Норико и везла свое неожиданное богатство - свертки шелка, изумительной красоты циновки и посуду, ларчики с нарядными расписными гребнями и золотыми шпильками для волос. Все это ей подарили госпожа Акико, Фудзивара Нарихира и Минамото Юкинари.

Норико возвращалась домой, на север.

Уезжая, она очень беспокоилась о госпоже кошке - и монах объяснил ей наконец, что именно благодаря трехцветному пушистому оборотню Рокуро-Куби чуть не погубили саму Норико. Девушка изумилась, но не испугалась. Во всяком случае, теперь она понимала, что за чудеса творились с ней в заброшенной усадьбе и во дворце Кокидэн. Она только спросила - не пойдет ли вмешательство оборотня во вред здоровью. Монах посоветовал ей, добравшись до дома, показаться хорошему заклинателю злых духов, и она вроде бы успокоилась.

Бэнкей шагал рядом с невысоким коньком, на котором ехал Кэнске, и вел с кэраем очень приятный для обоих разговор о засадах и нападениях, отступлениях и долгих ночных переходах, о колчанах из вишневого дерева и тисовых луках, о стрелах из бамбука и стоячих щитах... Монаху и старшему кэраю было что вспомнить.

Но о побоище во дворце Дзидзюдэн они молчали.

Только один раз оба одновременно вспомнили о нем - да и то не сказали ни слова. Это было, когда проезжали поворот дороги, ведущий к заброшенной навеки усадьбе Рокуро-Куби.

Бэнкей и Кэнске переглянулись - и продолжали судачить о воинских доблестях, причем старшего кэрая очень интересовало, как обучают отряды монахов-воинов, и делается ли это так, как в прославленных китайских монастырях.

Потом дорога повела их в горы, все выше и выше, но они знали, что не успеют затемно добраться до монастыря, и расположились на ночлег у хижины лесорубов.

Было уже довольно тепло, снег сошел, и кэраи охотно предоставили хижину в распоряжение Норико, а сами легли у костра. Кэнске строго предупредил молодых кэраев, что если кто-то полезет с утонченными нежностями к девушке, то он, старший кэрай, приласкает такого жениха на свой лад.