Монахи войны

Но ставленник Филиппа архиепископ Санский контролировал церковную машину Парижа; 54 тамплиеров передали мирским властям, чтобы сжечь их как снова впавших в ересь. Новые пытки, подкупы, выступления родственников в суде не смогли их устрашить. Все встретили мучительную смерть с решимостью, громко заявляя о невиновности. Но все же один брат – Амори де Вилье-ле-Дюк, «бледный и испуганный», сорвался перед папской комиссией. Ему было пятьдесят лет, тридцать из них он пробыл в ордене и вполне мог быть палестинским ветераном. Брат Амори прокричал, что его подвергали таким чудовищным пыткам, что он сознался бы в чем угодно, и умолял трибунал не говорить тюремщикам о его словах; перед костром он «поклянется, что убил самого Господа Бога», если будет нужно. Поскольку рассказ об этом содержался в официальном отчете, к которому имели доступ агенты короля, лучше даже не думать о последующей судьбе этого несчастного. К концу мая 120 тамплиеров было сожжено. Архиепископ Санский потребовал передать для допроса Рено де Прюно, коллегу Пьера де Булоня. Комиссия начинала паниковать; 30 мая она отложила заседание, сдав Рено и Пьера совету Санса. Оба брата взяли назад и свой отказ от признания, и предложение защищать орден.

Возможно, наихудшей для тамплиеров была духовная мука – наверное, им казалось, что умер сам Бог, и, наверное, многие братья сошли с ума. Однако о них ходили самые дикие слухи, ведь общественное мнение во Франции несомненно верило в виновность братьев. Они якобы вызывали дьяволиц из ада и развратничали с ними, а выродков сжигали перед образами, обмазанными детским жиром, и поклонялись котам. Комиссия снова собралась, чтобы выслушать свидетелей, которые и не пытались защищаться.

Филипп побаивался общего церковного совета, который должен был вскоре собраться. Пропагандистская кампания против папы Климента возобновилась. Он был вынужден посмертно осудить Бонифация, и покойного понтифика обвинили во всех мыслимых беззакониях, включая чернокнижие. У этого нелепого фарса была та же цель, что и у заговора против тамплиеров, – очернить папство, поставив его под контроль Франции. Однако обвинение дискредитировала его собственная абсурдность, и от суда было решено отказаться в обмен на осуждение папой его бывшей охраны. Однако когда в октябре совет встретился в Вене, он снова предложил тамплиерам защищаться. Семеро рыцарей, с бородами, в доспехах, плащах с красным крестом, возникли словно бы ниоткуда. Климент пришел в ужас; этим чудовищным гениям вероломства вполне по силам убедить иностранных епископов в своей невиновности. Он поспешно отложил совет. Этих доверившихся ему братьев арестовали, и началась яростная охота на их товарищей, 1500 которых предположительно скрывались в соседнем Лионе.

В феврале 1312 года французские Генеральные штаты потребовали осудить орден. Наконец в марте Климент на частной консистории (то есть на совещании со своими советниками) формально объявил Бедных Рыцарей Храма Соломона виновными по всем предъявленным обвинениям. Когда совет снова встретился 3 апреля, ему как свершившийся факт представили буллу Vox in excelso («Голос на высотах»), объявившую орден распущенным. Папа объяснил свои причины; канонически тамплиеров нельзя было осудить на основании имеющихся улик, но он сам убежден в их вине и поэтому воспользовался своей прерогативой их распустить. Генеральный совет одобрил его решение без возражений. 2 мая вышла новая булла, которая распорядилась землями братства: их передали госпитальерам. Те тамплиеры, которые отреклись от своих признаний или вообще отказались признаваться, получили пожизненное заключение, а те, кто признался и стоял на этом, были отпущены и получили минимальную пенсию, большинство кончило в нищете. Климент медлил, перед тем как приговорить высших лиц ордена – Жака де Моле (все просившего об аудиенции), казначея и прецепторов Мэна и Нормандии.

Госпитальеры взирали на уничтожение соперников со смешанными чувствами. Они не могли полностью подавить жалость к людям, которые так часто были их товарищами по оружию; английские госпитальеры всегда называли мучеником умершего в Тауэре великого прецептора де ла Мора, а их приор Уильям де Тотейл составил список магистров тамплиеров, чтобы молиться за упокой их души. Однако даже самым сочувствующим не терпелось прибрать к рукам их богатство. Но все прецептории уже захватили короли и не желали с ними расставаться; Филипп забрал себе все их доходы, утверждая, что тамплиеры задолжали ему ту сумму, которую он потратил на суд, а в Англии Эдуард II уже поделил добычу, и орден иоаннитов столкнулся с бесчисленными исками от тех, кто занимал эти владения, и от потомков тех, кто их изначально пожертвовал тамплиерам. Даже когда в 1324 году парламент своим актом признал права госпитальеров, ушли годы, чтобы провести его в жизнь, – церковь тамплиеров на Стрэнде была возвращена только в 1340 году, а остальное оставили на юристов. В Европе половина владений Бедных Рыцарей перешла к светским лицам.