Монахиня из третьего отдела (СИ)

Больше она ничего не сказала важного, только общие слова. Осознание того, что Лотта становится лучше и начинает их превосходить, особенно раздражало. Раньше ее можно было жалеть как ущербную сестренку, а теперь? И почему именно она, дефектная, с каким-то нетиповым ядром, которое, как говорил Карлос, вообще чудо, что запустилось?

Вдвойне неприятно.

Ее злило в Лотте все. Сам ее вид: короткие золотистые волосы, дурацкая улыбка, необыкновенно часто украшающая лицо к умилению окружающих. Интересно, если бы Шарлотта улыбалась во всю ширину своего рта, они бы так же умилялись? А то, как она постоянно клянчит еду, а добросердечные монахи с радостью делятся, по-видимому, даже не задумываясь, как в нее столько влезает. А эта доброжелательность и готовность прийти на помощь, которую она продолжает открыто демонстрировать по отношению к сестренкам, пряча за спиной совсем иную форму, как она это называет, «любви»? Что у нее вообще в голове?

Но все это нашло апогей, когда после ужина святые братья добрались до нее. Лотта — единственная из всех — открыто нарушала маскарад подозрений на монахов в пропаже сестренок, и шла к ним навстречу. Андрайн уже догадывалась, чем она это мотивирует: «Я умнее вас, и я пытаюсь их обмануть, чтобы выведать информацию».

Втройне неприятно.

— Есть ли у меня право ненавидеть? — прошептала она, глядя, как легко Шарлотта берет за руки святых братьев, оставаясь между ними, и как убедительно разыгрывает полное доверие.

Логан Дрейк не испытывал ненависти к Шарлотте в этот день. Он вообще слабо верил в реальность всего того, что произошло вчера. Пропажа Кароль стала уже чем-то рутинным после Чарли, и мысли о том, что одна из девочек просто съела двух других, казались ему всего лишь воспаленной фантазией. А уж возможность наличия Охотника на Глубинных прямо в храмовом комплексе и вовсе каким-то нонсенсом.

Только вот трофейного глаза в кармане действительно не доставало.

«Может быть, потерялся?» — допустил мужчина, вырывая себя из пьянящих фантазий. Лиретта выросла, а сам он оставался холостяком. Что если это его мужская, человеческая природа хочет ребенка и рисует ему невесть что? Он и впрямь был бы не против сынишки, которому можно передавать опыт, и вдвойне не против, если бы он был экстраординарно толковым и мог приносить какую-то пользу уже сейчас.

Такие мысли сохранялись очень долго. Он даже спросил у Грегори, кого бы тот больше хотел, сына или дочь:

— Сына, само собой, — бросил Грегори, и озвучил те же самые мысли, что и Логан. И в его словах звучали очень похожие эмоции.

— И я сына. Слушай, а у тебя не возникало странного подспудного ощущения, словно ты как-то… нереализовался как отец и посматриваешь на свою воспитанницу как на дочь? — думая о Лиретте, спросил Дрейк.

— Ты все еще дуешься на меня за прошлый раз? — уточнил собеседник.

Логан отрицательно покачал головой.

— Уф-ф. Нет, брат, это все бабьи глупости. На самом деле корни у этого в другом месте. Ты же видел Лиретту голой?

Логан нахмурился.

— Ну, допустим, видел…

— Ты думаешь о том, что она зависима от тебя и крайне доступна, стоит протянуть руку. Но так же сильно тебя заводит ее беззащитность и невинность, что ты даже не пытаешься обойти служебные запреты и просто сублимируешь в работу. Но твое либидо так или иначе дает о себе знать.

— Тоже мне диванный психолог, — фыркнул Логан, но все же задумался.

Чуть позже они вернулись к этому разговору.

— Я подумал. Лиретта не настолько уж и беззащитна, и не такая уж и невинная. Да, она выглядит так, но даже если бы и между нами что-то случилось, мы смогли бы это скрыть.

— А девственность? — уточнил Грегори.

Логан покачал головой.

— Да? А она хороша! Ведет себя, словно ничего не произошло. Я даже ей поверил.

— Она не помнит.

— Твоих рук дело, мой кровоподтекающий брат?

— Да. В смысле, моих — что не помнит. Я думаю, я не смог смотреть бы ей в глаза, если бы покусился на ее детскую невинность, а потом стер ей воспоминания.

— Да верю я, верю, — хмыкнул Грегори и вдруг хлопнул себя по лбу, — п-погоди, но она же сейчас у этого ловеласа…

— У Вейлума?

— Ясен-красен у Вейлума, но имя… как его… его Светлость, я имею в виду… Рикардо! Он же заметит!

— Что? — осознание нахлынуло волной, вызывающей дрожь по всему телу, — Ох, Триединые…

— Что дырочка пользованная…

Логан так взглянул на собеседника, что тот отшатнулся, словно от пощечины. Однако спустя мгновение следователь вздохнул и нехотя кивнул.

— Да, именно так он и подумает.

— Во-от! — с каким-то самодовольством заметил Грегори, — Была бы в деле Иветта… Я, как и ты, ее ни-ни. И, как и ты, перенаправлял все в отеческую заботу.

— Я что-нибудь придумаю…

— Ты сначала с мелкими разберись. У тебя вот одна осталась. Тупенькая которая. Мы с ней быстренько переговорим, чтобы ты смог соотнести вчерашние события, но вряд ли она что-то знает.

Дрейк хотел пошутить насчет того, что ему пригрезилось вчера, но просто не нашел в себе сил.