Монархическая государственность

Но в тех случаях, когда общий комплекс условий позволяет выбирать между различными принципами власти, для постановки одного из них в качестве верховного не может быть сомнения в том, что из них монархический есть наивысший.

Предшествовавший обзор свойств различных принципов власти ясно указывает, что для роли Верховной власти наиболее подходит именно принцип монархический.

Аристократия имеет превосходные и незаменимые качества, но только в области управительной. Все ее блестящие свойства - в смысле постановки слоя правящего - засвидетельствованы историей.

Но насколько аристократия велика в роли управительной, настолько слаба она в роли Верховной власти. Уж одна неспособность обеспечить сильную власть составляет огромный дефект. Преобладание частного интереса над общим, чрезмерная неподвижность, неспособность к крупным реформам и т. д. - все это свойства, несовместимые с обязанностями Верховной власти. Итак, если аристократия иногда по невозможности применить другой принцип и становится в положение Верховной власти, то по природе своих свойств она пригодна лишь к управительной области действия. Без сомнения, поэтому мы и видим в истории крайне мало примеров аристократических республик, да и они далеко не таковы, чтобы возбуждать зависть народов (Венеция, Польша).

Свойства демократического принципа власти, при многих достоинствах и выгодных сторонах, точно так же мало пригодны для организации Верховной власти.

Хорошие свойства демократии возможно применять только в самых малых республиках, да и в них она парализуются плохими сторонами демократии. Достаточно вспомнить, что при господстве большинства Верховная власть неизбежно принадлежит наименее способной части нации.

Недостатки демократического действия весьма смягчаются крепким социальным строем, но лишь в тех пределах, в каких демократия способна действовать непосредственно и прямо. Но непосредственность действия ее зависит от того, насколько возможны всенародные собрания, а потому мыслима лишь в небольших общинах или корпорациях или же в пределах непосредственных классовых интересов, то есть по специальным слоям. Все приложения непосредственного действия коллективности в сколько-нибудь крупных нациях не восходят выше местных и корпоративных дел.

Таким образом, демократия по природным свойствам более пригодна к действию в некоторых отраслях управительной области, где государство и может с выгодой применять этот принцип. К числу полезных свойств демократии должно отнести также способность к некоторым задачам контроля. Предусматривать пользу или вред какой-либо меры демократия вообще мало способна. Но чувствовать последствия этой меры никто не может лучше ее, ибо масса народа испытывает всякую меру власти непосредственно на себе. Точно так же всенародное наблюдение за действиями чиновников или вообще всяких агентов власти, если не отличается тонкостью, то чрезвычайно широко. От массы народа труднее всего спрятаться. Среди нее всегда ходит множество легенд, сплетен и искажений действительных фактов, но в подкладке этих легенд и искажений по большей части имеется некоторый фон действительных оснований. Говорят часто "Vox populi - vox stuiti" [111], но с не меньшим правом говорят также "Vox populi - vox Dei" [112]. Прислушиваясь к нему, власть может очень многим воспользоваться для своих оценок лиц и учреждений. А не слыша голоса народа, невозможно иметь хорошего государственного контроля.

Наконец, в демократии, то есть в народе, причастном к гражданской жизни, во всяком случае всегда живет много честности, искренности стремлений. Чувство любви к людям, к правде, к отечеству всегда находит место в сердце народа, и во всех этих отношениях влияние массы народа на государственное дело приносит много пользы, очищает действие государственной машины.

Таким образом, по целому ряду причин, влияние демократии в управительной области во многом очень ценно. Но попадая в роль Верховной власти демократия становится бессильна.

В делах сколько-нибудь общегосударственных и в государствах сколько-нибудь обширных демократия совершенно не способна к прямому действию и принуждена прибегать к "представительству", которое создает политиканов, концентрирующих в себе все развратное, что только есть порознь в массе народа, в чиновничестве и единоличной диктатуре. Все же доброе, что природно свойственно демократическому принципу, уже не может тут проявляться.

Итак, аристократия и демократия, каждая в своем роде обладающая прекрасными свойствами в области управительной, крайне слабы, когда становятся властью верховной.

Наоборот все природные качества единоличной власти наиболее пригодны именно в роли Верховной власти.