Монархическая государственность

В монархиях великих, как, например, Россия, это условие является в самых сложных формах. У нас не менее трети населения принадлежит к числу разных иноверцев, не только христианских исповеданий, но и не христиан. Да в сами православные представляют не однородные верования, причем часть их отъединилась даже в особую церковь (старообрядцы Австрийского священства), а множество других лиц, внешне принадлежа к Православной Российской Церкви, в действительности представляют множество отклонений от ее верований, до полного отсутствуя всяких религиозных верований.

Каким образом государство должно относиться ко всему этому множеству своих иноверных граждан и подданных? В отношении всех, принадлежащих к Православной Церкви, монарх легко может поддерживать требования, которые им ставит Церковь. Он в этом случае не вступает на путь какого-либо насилия совести, так как, даже ставя обязательные требования, держится на почве верований самих же этих лиц. Так, например, государственное требование от чиновников, чтобы они не забывали церковной молитвы или участия в таинствах, есть то же самое требование, которое они слышат от своей Церкви, от уважаемых ими ее членов, своих духовников, своих отцов, друзей и т. д. Требование государства в данном случае мотивируется тем, что государь не может считать верным себе слугой и благонадежным исполнителем долга такого человека, который не исполняет своего долга даже относительно Бога. Это рассуждение вполне понятно совести самого лица, к которому оно обращено.

Но если это лицо не верит в Бога или в святость Церкви, к которой принадлежит монарх? Очевидно, от такого лица невозможно требовать исполнения правил веры, которой оно не разделяет... Множество лиц принадлежат к иным исповеданиям и входят в государственный союз вовсе не на религиозных основаниях, а на каких-либо иных. Как должно государству ставить себя в отношении всех их? В решении этого вопроса и состоит вероисповедная политика.

Искать его решения можно двумя путями:

1. Совершенно отрешить политику государства от связи с религией и устанавливать исповедную политику на каких-либо общих политических или философских основаниях.

2. Почерпнуть разумные способы государственного отношения к иноверцам из учения своей собственной веры.

Историческое решение исповедной политики, вообще говоря, держалось второго пути. Наиболее распространенное современное решение основано, напротив, на отделении церкви и веры от Государства, т. е. на стремлении поставить Государственные отношения вне связи с отношениями исповедными.

Такое решение исповедного вопроса, однако, уничтожает сам монархический принцип, ибо он основан на государственном верховенстве этического начала, которое способно вытекать в виде некоторого "императива" только из религии.

Если состояние народных верований таково, что религия уже не может освящать государственных отношений, то для монархии нет места.

Естественно, что монархия всегда и искала руководство для своей исповедной политики в предписаниях самой же религии. Но и в этом случае перед ней может быть два пути; можно, во-первых, определять исповедную политику согласно указаниям Церкви, с которой государство находится в союзе; во-вторых, можно извлечь из вероучения какие-либо общие принципы, которые прилагать к исповедной политике по собственному рассуждению государственной власти. Такими принципами являются 1) религиозная свобода, 2) веротерпимость, 3) справедливость.

Все они действительно заключаются в содержании истинной религии, но дело в том, что ни один из них не составляет основы веры; а все являются лишь выводами из этих основ. Основу же вероисповедного этического начала, которое в лице монарха ставится владыкой государственных отношений, составляет связь человека с истинным Богом. Из этой связи проистекает и подчиненность человека, и его свобода. Истолкование свободы и подчиненности можно делать правильно лишь при безошибочном понимании самой основы, а таковое понимание живет лишь в Церкви.

 Является посему вопрос: почему же государство, вместо прямого пути - осведомления у Церкви, вместо определения своей политики самой основой веры, принимает высшим принципом лишь частные выводы, которые можно делать правильно, но можно делать и ошибочно?

Очевидно, такая политика может у государства являться лишь при желании избавиться от влияния Церкви, т. е. значит или замаскировано нарушать с ней союз, или поставить свое мнение выше церковного.