Монастырь дьявола

Лицо ребенка распухло от слез, а тело неистово содрогалось мелкой, противной дрожью – не от холода, а от пережитых страданий. Страдания так отчетливо были видны на ее лице, что детского в нем не было практически ничего. Это было лицо маленького ребенка, который вдруг, за один день, стал взрослым, прожив целую жизнь взрослого или даже старого человека (а может, пережив больше, чем взрослый человек за всю жизнь), и оттого долго смотреть в это лицо было страшно. Впрочем, в него никто не смотрел. На маленькую девочку никто не обращал ни малейшего внимания. Ее хрупкая фигурка тонула в сумеречной тени на темных камнях. Если чей-то взгляд падал на ребенка, излишне глазастый прохожий спешил побыстрее проскочить мимо, и обязательно перекреститься на ходу.

Внезапно из одного переулка появилась фигура взрослого человека, быстро направляющаяся к самому центру площади. Это была женщина, молодая монахиня. Ее черный капюшон был приспущен на плечи и свободно открывал лицо. Это была женщина просто удивительной красоты! Ее вьющиеся рыжеватые волосы блестели дивным светом, а миндалевидные глаза были просто совершенством женской прелести и красоты. В ней словно отразилось очарование женщин всего мира….. Девочка еще не видела монахини. Пересекая площадь, женщина быстро шла прямо к ней. Всего несколько шагов, и проклятая монахиня остановилась рядом с ребенком. Ослепленная горем, маленькая Марта Бреус даже не видела, что рядом с ней кто-то стоит. Женщина, послушав всхлипывания девочки, улыбнулась. Потом медленно и ласково коснулась плеча ребенка рукой. Девочка подняла свое лицо, и прочитав во взгляде монахини что-то особенное, тут же перестала рыдать. Женщина снова улыбнулась:

– Я настоятельница монастыря, мать Маргарита. Пойдем со мной.

Глаза девочки расширились. Она еще дрожала всем телом, но рыдания куда-то ушли. Она вытерла от слез лицо маленькой ручкой, и внимательно вгляделась в женщину, стоящую перед ней.

– Пойдем со мной, дитя мое, – Маргарита наклонилась совсем низко и уставилась, словно гипнотизируя, прямо в ее глаза, – пойдем со мной. Я помогу тебе. Я так долго искала тебя… И теперь нашла…

Голос ее звучал чарующей мелодией. Она наклонилась вниз.

– Я помогу тебе сделать то, что ты так сильно хочешь. Я помогу тебе отомстить.

Маргарита протянула ей свою руку. Женщина и маленькая девочка пристально смотрели друг на друга. Это были взгляды двух взрослых серьезных женщин, анализирующих ситуацию так, как выгодно каждой из них. Потом на губах Марты Бреус появилась улыбка. Злая, торжествующая, демоническая улыбка взрослой женщины исказила ее лицо, разом уничтожив все хорошее и доброе, что было в душе ребенка, и саму детскую душу тоже. Девочка улыбнулась в ответ и решительно вложила детскую ладонь в руку Маргариты.

2013 год, Россия, Московская область

Закончив свою молитву, настоятель тяжело поднялся с колен. Он чувствовал себя так, словно над ним уже наступил день страшного суда. Его угнетали слишком тяжелые мысли.

Свершилось: мир вокруг погружался во тьму. Черные тучи сгустились и пророчество оказалось последней истиной. Предсказания сбывались: еще несколько дней назад он получил секретное послание из Ватикана, в котором не только сообщалось о неожиданном приезде гостей, но и кратко описывались факты, которые предшествовали их появлению. Одним из этих фактов было неизменное положение утренней звезды, известной под именем Люцифер. Со дня на день звезда набирала новую силу. Все указывало на то, что… И был только один, маленький факт, который совсем не указывался в перечне. Он надеялся, что этот человек мертв. Он из последних сил надеялся на то, что появление незваных и неприятных гостей означает: опасность прошла стороной, и этот человек мертв. Иначе… Он не мог даже думать о том, что будет, если – иначе…

Настоятель давно закончил молитву, поднявшись с колен, но, несмотря на это, в голове его все продолжали звучать тяжелые, печальные слова незримой мольбы к Богу с просьбой пронести мимо него чашу эту, а так же – о покаянии и прощении.

Никто не знал о том, что в монастыре существует подземный ход, ведущий к реке. Но двое из посвященных в назначенный час стояли в каменном подземелье. Двое монахов ежились от холода в каменном мешке – с реки шли сырость, особенно ледяная – в часы рассвета.

– Не нравится мне все это… – старый, полуслепой монах, самый старший из всех монахов, живших в монастыре (он провел в этих стенах всю жизнь, с детства), – что-то черное чудится вдали… Не стоило отворять запретные двери. И настоятель сам на себя не похож… Вот, послал нам в подземный ход, а лицо у самого стало, как у покойника. И ночью все мается, мается без конца… А запирая за нами дверь, вдруг быстро-быстро молитву зашептал… А знаешь, что за молитва?! Из заупокойной службы! Нет, нельзя отворять запретную дверь…