Монетчик (СИ)

— Нет, конечно, — возразила хозяйка. — Этому негоднику в основном все люди нравятся, ну кроме паршивцев всяких и ворья, которых он еще за дверью чует. Просто вы друг, Таннета, а я, знаете ли, ему многим обязана.

— Друг? Да мы едва знакомы.

— У Дарлана специфическое чувство юмора, — быстро влез в разговор фаерщик. — Некоторые поменьше нашего знакомы, а друг дружку братьями называют. Я тоже ужинать не буду, но нам бы горячей воды, да приятеля моего одежду выстирать, долго он к нам добирался.

— Повезло тогда вам. Вода еще не остыла, две купальни как раз набраны. — Валина ушла в другой зал, а лохматый Лель лениво поплелся за ней.

— Ну кто тебя за язык тянул? — спросил недовольно Таннет. — Да мы едва знакомы! Надо же такое брякнуть. Все комнаты заняты, и проходимца она ко мне не подселит, понимаешь?

— Тогда нужно меня заранее обо всем предупреждать, — сказал Дарлан. — До сих пор не пойму, почему увязался за тобой и какое тебе до меня дело.

— Дело важное, обсудим за купанием. Тут ушей много.

Вернувшись, Валина привела с собой двух заспанных служанок в передниках с вышитым зелеными нитями драконом, те поманили гостей за собой в сторону массивной двери в правой части залы. Там оказался спуск в подвал, где темноту разгоняли заряженные свет-кристаллы. В небольшом помещении стояли внушительные деревянные бадьи, над парой которых еще клубился пар. Таннет беззаботно стянул с себя одежду, бросил ее прямо на пол и прыгнул в воду, обрызгав Дарлана. Служанки захихикали, прикрывая рты ладонями. Дарлан повернулся к ним спиной, чтобы они не видели его метку; достаточно было, что в городе уже завтра разнесутся слухи о мастере Монетного двора, который путешествует в одиночку. Раздевшись, он снял с шеи цепочку со своей первой монетой, зажал ее в кулак и аккуратно забрался в бадью. Вода не обжигала, как он любил, но была довольно горячей, чтобы смыть с себя пыль долгих дорог. Забрав грязные вещи, служанки удалились, шепотом обсуждая мужчин. Прикрыв глаза, Дарлан приготовился немного посидеть в тишине, но Таннет, взяв щетку с края своей бадьи, принялся ожесточенно тереть себе плечи.

— Можно чуть потише? Я пытаюсь тут отдохнуть, если ты не заметил, — негромко сказал Дарлан, чувствуя, как вода расслабляет уставшие ноги.

— Лучший отдых — это не мытье, а сон, особенно с красавицей под боком. Или вы, монетчики, вообще не спите? — поинтересовался маг, не прекращая процесса очищения.

— Еще раз так назовешь меня, утоплю прямо здесь, господин фаерщик.

— Во-первых, а как вашего брата еще называть? Мастер Монетного двора? Слишком длинно и напыщенно, самому так не кажется? Пока скажешь, вечность пройдет. Или ты думаешь, вас так в народе кличут? Для простого люда чем короче, тем проще. Монетчики, вот как вас называют, заметь, без намека на оскорбление. На севере, юге, западе, востоке — без разницы. Везде! Хотя ты, наверное, из тех мастеров, кто при королевских родственниках или баронах телохранителями служат? Тогда да, в высших кругах чем длиннее и напыщеннее титул, тем важнее кажешься. Это я понимаю.

— А во-вторых?

— Что, во-вторых? — не понял Таннет.

— Ты сказал сначала: во-первых. — Дарлану захотелось бросить в юнца свою щетку, но потом бы пришлось выбираться за ней из расслабляющей воды.

— А, вспомнил, во-вторых, я совсем не фаерщик. Ты глаза-то хоть открой, у тебя на корыте кто-то сидит.

Открыв глаза, Дарлан опешил — в футе от его лица на краю кадки расположился черный скорпокрыл. Его прозрачные крылья слегка подрагивали, а жало длиной в дюйм на конце выгнутого хвоста угрожающе торчало вверх. Подобных тварей Дарлан никогда не встречал, ибо обитали они только далеко на юге, но ему доводилось слышать неприятные истории о них, которые непременно заканчивались чьей-нибудь гибелью. Яд этих чудовищ, сотворенных в древности заклинателями плоти, считался самым смертельным из известных. Повадок скорпокрылов Дарлан не знал, но, как и всякий зверь, они могли напасть из-за любого резкого движения, распознав его как угрозу для себя. Откуда вообще эта тварь взялась тут, в Балтроне, да еще в подвале постоялого двора?

— Чего ты замер? — с любопытством спросил Таннет, вдобавок еще откинувшись на край бадьи так, что расплескалась вода.

— Не шевелись, болван, — тихо ответил монетчик. — Мне его яд не навредит, а тебя, скорее всего, убьет на месте.

— Плохо вы, господин мастер Монетного двора, разбираетесь в скорпокрылых. Если бы он был настоящим, меня и служанок уже бы наряжали в саваны. — Юнец щелкнул пальцем, и чудовище хлопнуло, прекратившись в светящееся голубым облачко дыма.

— Так ты иллюзионист?!