Монохромный человек

Лера мне показала, как пользоваться этой хитроумной техникой, но я давно стала подозревать, что любая электронная техника, выходящая за рамки автомобильной тематики, поддавалась мне с трудом.

Особенно я всегда мучилась с компьютерами.

Чтобы вы понимали уровень моей деградации, сменить значок у папки — вершина моих возможностей!

С коварной мультиваркой я, в конце концов, всё — таки совладала.

Через десять минут каша была готова. Я покрошила туда яблоко и банан и подала Ладе.

Но сестрёнка Леры оказалась едоком ещё тем.

Кормить девчушку пришлось, потчуя её рассказами о Гарри Поттере и о том, почему единороги, собственно, живут на радуге.

Накормив Ладу, я одела её, и мы пошли гулять.

На детской площадке Лада встретила своих подружек. И они тут же, с увлечением, отдались суетливой игре в готовку блюд из песка.

Детей на площадке было много. Над местом игрищ карапузов стоял постоянный, задорный и визгливый гвалт и шум.

Дети носились по площадке. Катались на качелях.

Мальчишки стреляли друг в друга из мигающих «бластеров».

Один мальчик притащил на площадку робота, который сам ходил, «стрелял» и мигал десятками огней. Робот, кстати, был немаленький, но это не помешало детям его уронить.

В итоге, его владелец зарыдал, а две матери сцепились в нешуточной словесной баталии.

Пока я за всем этим наблюдала девочки, из ресторана детской песочницы, чуть не накормили своими «шедеврами» двоих мальчишек, которым было годика по четыре.

Их матери тем временем сидели на скамейке неподалёку, уткнувшись в телефоны.

Я возвела взгляд к небу.

Воистину люди, которые шагу не могут ступить без смартфона и сидят постоянно, уткнувшись в телефон, меня порядком бесили.

Фаббинг становится бичом современного мира. И я всё чаще убеждаюсь, что Эйштейн был прав, когда сказал про «поколение идиотов».

Уж, простите, но это правда! Люди, как с ума посходили!

Я сама пользуюсь и соц. сетями и мессенджерами, но я там не живу!

Вообще, с развитием технологий, ёлки — палки, такое впечатление, что люди всё больше теряют интерес к окружающей их действительности и к жизни в целом!

И вот, пожалуйста, получите продукты современно мира! Две мамочки, лет по двадцать с лишним, которые чихать хотели на своих детей!

Инстаграм важнее!

Я сердилась на такое поведение! Это же дети! Фигли ты сидишь в телефоне, когда должна жить ради своего карапуза, хотя бы первые лет десять, чёрт возьми.

А если не способна, зачем тогда вообще было… Ай, ладно.

Нет у меня права никого судить! Но… Безответственность этих двух новых мам меня шокировала.

Короче, вместо одной Лады, мне пришлось смотреть ещё за целой оравой детей.

Но всё было более — менее хорошо, пока я не услышала звук, который, с недавних пор, боялась услышать среди шума города и разговоров людей.

Это был вкрадчивый, неторопливый стук копыт.

Услышав его я, на пару мгновений, затаила дыхание. Ритм моего сердца изменился. Казалось, что в спину просочилась струйка обжигающей ледяной воды и шустро сползла вниз, прямо по позвонкам.

Мир вокруг меня замер, изменился.

Я почувствовала движение слева, осторожно перевела взгляд.

Невидимый для других людей, прямо возле детской площадки, стоял огромный конь мышастой масти.

Его тело было покрыто темно — серой шерстью, а хвост и нижняя часть ног были темно серыми, почти черными. Такой же, темно — серой, была его грива и падающая на глаза своеобразная чёлка.

Вестник. Я называю их Вестниками. Их всего четверо.

Они приходят в виде коней: Чубарый, Альбинос, Вороной и вот этот… Темно — Мышастый.

С недавних пор появление Вестника предзнаменовало для меня столкновение с новыми навязчивыми воспоминаниями.

И Если Чубарый и Альбинос предвещали видения, относительно нестрашные, возможно даже обыденные, то Мышастый и Вороной всегда приходили с плохими вестями.

Вестники. Они начали посещать меня относительно недавно.

Но, с каждым разом, всё чаще.

Я взглянула на морду коня, который существовал в неизвестной мне реальности, за пределами видения всех остальных людей вокруг меня.

Таинственное животное всхрапнуло, шаркнуло ногой.

Ветер шевельнул его темную гриву. Конь снова всхрапнул, встряхнул головой.

Мир вокруг меня стал стремительно изменяться. Менялись краски, тона, оттенки.

Они… таяли, меркли, бледнели.

Пока всё вокруг: небо, деревья дома, улицы, дети, их матери, все остальные люди, всё и вся не окрасилось в чёрно — белые цвета.

С трудом вдыхая, ставший горьким, сухой воздух, я оглянулась.

Мир вокруг меня полностью предстал в серо — бело — чёрной гризайли*(вид живописи, выполняемой тоновыми градациями одного цвета, чаще всего сепии или серого).

Изменились и запахи окружающего мира. Они стали какими — то пресными, лишенными вкуса.

И ветер, ветер больше не был ни прохладным, ни теплым.

Он превратился в стылые, слабые, пустые и невыразительные дуновения. Ветер стал ненастоящим. Весь мир стал каким — то ненастоящим. Как будто картонным.

Реальность заменилась какой — то уродливой формой искусственной действительности.

И тем больше страха внушало это изменение, чем больше оно, в своих черно — белых тонах, стремилось показаться настоящим миром.