Монолит

Результатом приватизации в России является глубокий экономический и политический кризис.

Приватизаторы не знают, как его преодолеть, да им это и не нужно. Капитал не имеет границ и национальности, им наплевать, что будет с Россией в будущем, их дети учатся за границей, там для них есть счета в банках и приобретённая собственность. В России их удерживает лишь возможность ещё хапнуть, на последки.

Классовые антагонизмы не знают жалости, какова дальнейшая судьба народов СССР ответить трудно. Ясно только одно среди золотого миллиарда им места не забронированы.

История знает примеры реставрации, но история учит, что все реставрации есть вещи временные. Невозможно обратить время, вспять будущее за коммунистическими производительными силами, ни какие теории «мальтусов», — этих пигмеев человечества, не спасут старый и отживший порядок, сколько не называй его новым рано или поздно как окно обертона схлопнится.

Главное, чтобы не пришлось начинать с одноклеточных.

С Евдокимов 2005 г. Февраль.

К ВОПРОСУ О КЛАССАХ И КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ. (закон перерождения при социализме).

Не отвечающая научному коммунизму, внешняя и внутренняя экономическая политика с конца пятидесятых годов привела к всеобщему кризису, вылившемуся в переворот и смену экономического и политического строя в СССР.

Последующий распад союзного государства завершил многолетний путь искажений и отступлений от социализма начатый Хрущевым и двадцатым съездом КПСС.

Какова же социальная база свершившейся контрреволюции.

Посмотрим, из каких слоёв состояло наше общество к 1985 г.

1. В сельском хозяйстве.

Тенденция перерастания СССР из государства колхозно-крестьянского в государство промышленно-индустриальное постепенно была утрачена. Введение понятия прибыли в экономику, а вместе с ним и капиталистических отношений (продажа средств производства колхозам и кооперативам) не замедлили сказаться на социальной структуре общества. Широкое наделение горожан «садовыми» участками довершили эту «работу».

В результате этих экономических «диверсий» колхозы и совхозы (в силу случайных субъективных обстоятельств: погодных условий, глупость руководителей, чиновничий беспредел, сознательное вредительство и т. п.) разделились на преуспевающих миллионеров и вечных должников.

Такое положение отразилось на жизни и самих селян, она тоже стала не однородной, поделив их на зажиточных, и бедняков. Класс колхозного крестьянства перестал быть единым: в сытой части, в колхозах миллионерах, культивировался имидж крепкого хозяина, умеющего зарабатывать, кормящего страну: в колхозах должниках наоборот царило настроение безысходности, бесперспективности, поголовное пьянство и прогулы.

Вместо того чтобы исправить допущенные ошибки в социалистическом строительстве усугубили положение, начав компанию сноса «не перспективных деревень» и объединения колхозов в совхозы, не меняя главного экономической сути хозяйствования. В итоге, к середине восьмидесятых годов разница в уровне жизни резала по глазам: одни деревни превращались в роскошные усадьбы с каменными домами, газом, горячей и холодной водой, современными культурными и бытовыми центрами, а рядом стояли умирающие деревни с покосившимися полусгнившими домами, где редкий день не отключали электроэнергию, а хлеб привозили в лучшем случае два раза в неделю.

Расслоение колхозников на бедных и богатых явилось следствием утвердившегося культа прибыли (привнесённого хрущёвцами), наличием средств производства в коллективной собственности, и товарно-денежными отношениями.

Работу тружеников сельского хозяйства теперь оценивали не по количеству и качеству производимой продукции, а по прибыли, что для социалистического хозяйства равносильно смертному приговору.

Такое положение вызвало изменение в сфере интересов, выдвинув на первый план не производство высококачественного продукта, необходимого обществу, а погоня за максимальной прибылью, поменяв цели и задачи, поменяли и методы их достижения.

Возвращение в производственные отношения элементов торгашества и ростовщичества явилось причиной развращения морального и этического образа труженика села. Результат не заставил себя долго ждать: повсеместный спад развития сельскохозяйственного производства, истощение земель, как результат воровство приписки и начёты.

К 1985 г. «битва за урожай» стала крылатой фразой, привлекая повсеместно на сезонные работы горожан, получили не снижение, а увеличение трудозатрат. Бездарные попытки чиновников в виде продовольственной программы, лишь подлили масла в огонь. Распад, охвативший колхозно-совхозное производство, был виден не вооружённым глазом, на один два крепких хозяйства в районе имелось восемь десять агонизирующих. Большая часть обедневших колхозников стала покидать родные деревни, направляясь в города и богатые хозяйства в поисках более достойной жизни