Монсегюр. В огне инквизиции

— Потому что я, то есть Пьер де Брюи, видел тебя и очень хорошо рассмотрел. Такого странного типа, как ты, трудно забыть.

Саша прошёлся по пещере. Было видно, что он сильно нервничал.

— Значит, ты хочешь сказать, что я каким-то образом попал в Монсегюр вместе с этим… Как его там?

— Эскот де Белькэр.

— Ну да, с Эскотом де Белькэром. Мы принесли письмо. Так? Что в этом письме?

— Я не знаю. Письмо вручили епископу катаров Бертрану Мартену и владельцу Монсегюра Раймонду Перелье. После этого они долго о чём-то совещались. На их совете присутствовали и вы с Эскотом.

— Что было потом?

— Вы пробыли в замке до следующего дня и ушли. А дальше в Монсегюре стали происходить странные события. Через день после вашего ухода епископ катаров Бертран Мартен вызвал к себе двух человек, самых верных и преданных — Пьера Бонне и Матеуса. Они долго о чём-то разговаривали. Как выяснилось позже, Бертран Мартен поручил им вынести из крепости часть сокровищ катаров и спрятать их. Также им было поручено передать деньги графу Тулузскому и его друзьям, чтобы те наняли людей, купили оружие и лошадей для военной помощи Монсегюру. И ещё Бертран Мартен собрал всех «совершенных» — а их в замке было около двухсот — и объявил, что через две недели, в Крещение, крестоносцы прорвут оборону замка и надо быть готовыми к защите. Мы не верили своим ушам! Через две недели нападение! Но как крестоносцы смогут подобраться к замку? Откуда стало известно о нападении? И самый главный вопрос: почему Бертран Мартен уверен, что крестоносцы прорвут оборону?

Иван остановился и перевёл дух. Друзья слушали его напряжённо, не перебивая.

— Вот такая головоломка, господа путешественники во времени, — сказал он. — Что думаете об этом?

— Получается, что ты вспомнил события, которые в скором времени произойдут? Да ещё с нашим участием? — воскликнула Аня вне себя о волнения. — Меня это радует.

Оболенский удивлённо поднял брови.

— Радует?

— Конечно. Значит, нас в ближайшее время не убьют.

— Я, вообще-то, видел одного Сашку, — заметил Оболенский и тут же пожалел о сказанном, заметив, как изменилось Анино лицо.

Саша находился под сильным впечатлением от Ваниных слов, если не сказать больше — он был в полной растерянности и смятении. Но даже в таком состоянии он нашёл в себе силы подойти к решению данной головоломки обстоятельно, со всей ответственностью. Отбросив эмоции и собравшись с мыслями, он резюмировал:

— Если всё это тебе не приснилось, то логично предположить, что о нападении на Монсегюр говорилось в нашем письме. Только вот я никак в толк не возьму: зачем именно мне нужно было тащиться в замок и предупреждать осаждённых? Языками я не владею, это раз. Во-вторых, мы пока что здесь в плену сидим, а не гуляем на свободе. И потом, кто такой этот Эскот де Белькэр? Каким образом я оказался с ним в одной связке? — Он немного помолчал, а потом задумчиво протянул:

— Да-а… Тут что-то не так. Предполагаю, что в письме было ещё что-то. И очень важное! Иначе зачем мы вмешались в историю?

— Вот именно, — поддакнула Аня. — Зачем Сашке понадобилось рисковать и тащиться в Монсегюр, где на каждом шагу крестоносцы?

— Мне кажется, я понимаю зачем. Но чтобы поняли вы, нужно знать, что произошло дальше.

— Рассказывай.

— Хорошо. Слушайте, — кивнул Иван и продолжил свой рассказ.

Когда крестоносцы осадили Монсегюр, катары, укрывшиеся в крепости — а их было около пятисот человек, — рассчитывали выдержать осаду. Голод и жажда им не грозили. В Монсегюре, как и в любой другой крепости, имелось своё подсобное хозяйство. К тому же при необходимости можно было раздобыть продовольствие в ближайших деревнях. В скалах пролегали тропинки, известные только местным жителям, что давало возможность обойти посты крестоносцев. Для нападавших же сама местность представляла огромное препятствие. Метательные машины были бесполезны при такой высоте скал, а подобраться к Монсегюру ближе, чтобы установить боевую технику у самых стен, не представлялось возможным. Единственная дорога, ведущая к крепости, надёжно защищалась осаждёнными. Для крестоносцев был один выход — отыскать другой путь к замку. Однако никто из местных не хотел помогать французам. Несколько месяцев осаждавшие бессмысленно топтались у подножья горы и уже почти потеряли надежду на победу, но…

Как известно, без «паршивой овцы» не обходится ни одно «стадо». Особенно если этой «овце» предложить приличные деньги. Много денег. И соблазнить заманчивыми обещаниями. Крестоносцам пришлось немало потрудиться, склоняя на свою сторону местных горцев. В конце концов их попытки увенчались успехом.

Двое предателей за внушительное вознаграждение вызвались провести их к южной стороне замка. Французы появились неожиданно. Этот склон охраняли только двое катаров. Расправившись с ними, крестоносцы установили там камнемётную машину. Но камни причиняли крепости не слишком большой ущерб, так как расстояние от боевого орудия до стены было около двухсот метров.

Иван прервался, пояснив:

— Это произошло 7 января, через две недели после прихода в Монсегюр Эскота де Белькэра и тебя, Ветров.