Мораторий на крови

— Любопытная новость, — встав, Кедров прошелся по кабинету, подошел к окну. — Чем можно объяснить взрыв этой девушкой своих же соплеменников?

Корчагин, соблюдая этикет, тоже поднялся.

— Если исходить из наших агентурных данных и допросов задержанных, взрыв осуществила сестра Арифа Дамзаева. Ее подруги считают, что она действовала сознательно. По показаниям одной из девушек, задержанных пограничниками, не исключено, что так она хотела отомстить за смерть брата, погибшего, по ее мнению, при взрыве боевиками автобуса в Тригорске.

— Хорошая новость, Дмитрий Тимофеевич. Получается, по старинному кавказскому обычаю — кровь за кровь, когда мстят врагам за смерть близкого человека? — предположил президент.

— Да, известие доброе, в особенности на фоне той обстановки, что сейчас складывается на Кавказе. Однако в связи со столь неожиданным взрывом есть, Николай Борисович, и проблемы. На допросах шахидки показали, что после взрыва огромный осколок скалы полностью перекрыл вход в пещеру, где находилось до полусотни боевиков. Без посторонней помощи они вряд ли сумеют выбраться из каменной ловушки. Кстати, по нашим агентурным данным, именно негодяев из этого отряда специально готовили для заброски и осуществления терактов в России.

— Вы упомянули, что пещера с боевиками находится на территории Грузии, наверняка там есть убитые и раненые. Если исходить из этого, Дмитрий Тимофеевич, мы не будем нарушать границу соседней страны. Пусть крысы остаются в мышеловке, о взрыве никому не сообщать. Отнесем столь приятное событие к происшествию особой секретности.

— Полагаю, Николай Борисович, что задержанных шахидок следует полностью изолировать в надежном месте до окончания следствия и суда. Есть женская тюрьма особого типа под Ростовом.

— Целиком с вами согласен, Дмитрий Тимофеевич. Утечка столь важной информации должна быть исключена, даже для американцев и израильтян, сейчас находящихся с нами в контакте. Предупредите об этом службы ФСБ и ваших людей, имеющих к этому непосредственное отношение.

92

На девятый день после расстрела маньяка Фальковский раньше обычного вернулся из редакции. Дома никого не было, под щемящий «Реквием» Моцарта он укладывал во вместительный саквояж необходимые, на его взгляд, вещи. Четыре литровых бутылки водки «Расстрельная русская», купленные в ближайшем супермаркете среди прочего спиртного, как бы в протест мораторию президента, с десяток бутылок сухого вина — красного «Каберне» и светлого «Шардоне», перочинный нож со штопором, салфетки. Поверх этого набора Фальковский положил более двух десятков газет с сообщением о расстреле Милославского.

Из шкафа Анатолий извлек темный выходной костюм и черную водолазку, потом сел за телефон. Несколькими днями раньше по своим каналам и с помощью Калистратова ему удалось установить контакты с семьями, родные которых стали жертвами маньяка в Тригорске и других городах. На звонки родным погибших ушло около двух часов.

Близкие убитых женщин воспринимали звонки по-разному. Подавляющее большинство, особенно тригорцы, с чувством глубокой признательности журналисту. Два сообщения он оставил на автоответчиках молчащих телефонов. И, когда жена Ирина неслышно вошла в комнату, он заканчивал свой последний разговор.

Уже с полудня на массивной, темного дуба, двери местного ресторана «Ассамблея» появилась табличка «Закрыто на спецобслуживание». Официанты, сдвинув столы, приступили к сервировке, готовя застолье на сорок человек. Лишь двое из администрации ресторана — его директор Олег Крылов и старший администратор Людмила Стрелкова — знали о цели предстоящего ужина, заказанного редакцией «Вечернего Тригорска».

— То будет, Олег, необычный ужин, — предупредил директора Калистратов. — Фальковский решил созвать на девятый день после расстрела маньяка родных тех, кто погиб от его рук. В общем, он хочет вместе с близкими людьми помянуть жертв Милославского, отметив справедливость смертного приговора, как бы в противовес недавнему правительственному мораторию об отмене смертной казни.

Крылов, знавший Калистратова еще с детства, закончивший с ним одну школу, тем не менее уточнил:

— А городские власти или те же органы, я имею в виду прокуратуру и суд, поставлены в известность?

— Это будет сугубо частное мероприятие, старик. Ты должен понять, прежде всего, Анатолия, ну и меня заодно. Допустим, наша редакция заказывает банкет, и я за своей подписью предоставлю тебе официальное отношение.

— Разве что так… — в раздумье согласился Крылов. — Значит, обычный банкет на сорок персон. А повод?

— Тут без дураков. Допустим, я отмечаю свой день рождения, ровно неделю назад мне пятьдесят четвертый пошел.

— Что ж, поздравляю. Мог бы и заглянуть по такому случаю, ведь давненько не виделись. Посидели бы, поговорили, вспомнили свои пацанские годы. А оркестр, музыка?

— Этого не надо. Все с собой захватим. А твое неофициальное приглашение принимается на будущее. Как-никак одноклассники…