Море и берег

Вскоре последовал приказ — отряд легких сил расформировать и передать входившие в него корабли эскадре. Одновременно в ее составе была создана бригада крейсеров. Меня назначили командовать этой бригадой. Штабом ее стал штаб расформированного отряда.

В бригаде четыре крейсера: «Ворошилов», «Молотов», «Красный Кавказ» и «Красный Крым». Первые два в полном порядке, «Кавказ» и «Крым» — ремонтируются. Корабли знакомые, их экипажи имеют богатый боевой опыт. Но что мы будем делать в нынешней обстановке? Неужели придется отказаться от активных боевых действий?

По корабельному составу на Черноморском театре мы все еще гораздо сильнее неприятеля. Но у него преимущество в авиации. С захватом Крыма гитлеровцы подтянули ближе к нашим базам также и торпедные катера. Нет сомнения, что самолеты и катера будут охотиться за нашими крупными кораблями.

Несмотря на это, нам было предписано использовать любую возможность для того, чтобы наносить удары по врагу, прерывать его морские сообщения, не давать ему покоя ни в море, ни в базах.

Меня вызвал к себе командующий эскадрой вице-адмирал Л. А. Владимирский.

— Получена боевая задача, — сказал он. — В ночь на третье августа надо обстрелять город и порт Феодосия и причалы Двуякорной бухты.

На Керченском полуострове противник стал сосредоточивать войска, которые по всем признакам нацеливались на Тамань. В Феодосии и находящейся неподалеку от нее Двуякорной бухте, по данным разведки, скопилось немало неприятельских судов и торпедных катеров. Нам приказали уничтожить их артиллерийским огнем. Выполнение этой задачи было возложено на крейсер «Молотов» и лидер «Харьков». Речь шла, таким образом, о набеговых действиях двух крупных кораблей. Возглавить отряд поручили мне.

Я держу свой флаг на крейсере «Молотов», стоящем в Поти. Как и полагается, изучаем с офицерами штаба план действий. Нам предписано совершить скрытный ночной переход из Поти в Туапсе и вечером 2 августа выйти на выполнение задания. Рекомендовалось вначале следовать курсом на запад, а потом с наступлением темноты повернуть к Феодосии. Курсы и хода надлежало рассчитать так, чтобы осуществить огневой налет примерно в полночь и успеть до рассвета вернуться в зону действия своей истребительной авиации.

Для успешной стрельбы с моря по берегу без корректировочных постов очень важны уверенная ориентировка и точное определение места корабля. Иначе меткость огня будет сомнительной. В плане операции указывалось, что в назначенном квадрате нас будет ждать посланная туда подводная лодка. В условленное время она покажет белый огонь, который и поможет нам сориентироваться. Правда, для подводной лодки нет запасных вариантов действий. А ведь может случиться так, что в назначенной точке ей нельзя будет показаться на поверхность воды. И мы не увидим ориентировочного огня…

Понятно, что я имею право поставить этот вопрос перед командующим эскадрой. Но времени на это нет. Приходится надеяться, что все сложится согласно предписаниям штаба. Мы рады использовать любую возможность нанести урон противнику.

Приглашаю к себе командиров кораблей. «Молотовым» по-прежнему командует капитан 1 ранга М. Ф. Романов. А на «Харькове» командир новый, хотя и хорошо мне знакомый. Это капитан 2 ранга П. И. Шевченко. Он командовал эсминцем «Свободный», который погиб 10 июня в Севастополе. Шевченко — офицер боевой, ему не занимать ни опыта, ни храбрости. Мы быстро согласовываем все детали похода.

В ночь на 2 августа делаем переход из Поти в Туапсе, пополняем запасы топлива и под вечер (было 17 часов 12 минут) выбираем якоря и уходим в набеговую операцию. До наступления сумерек нас будут прикрывать наши самолеты. В воздухе появляются один истребитель ЛаГГ-3 и два МБР-2 (МБР — морской ближний разведчик, тихоходный, слабо вооруженный гидросамолет).

Как и было намечено по плану, держим курс на запад, в открытое море. Не прошло и часа после начала плавания, как сигнальщики заметили на большой высоте вражеский самолет. Он, едва видимый, прошел над кораблями раз, другой. Ясно, что разведчик. Истребителю гнаться за ним не имело смысла — велико расстояние.

Не сомневаясь в том, что наше появление в море обнаружено, приказываю командирам кораблей изменить курс. Теперь крейсер и лидер, дезориентируя неприятельского разведчика, держат направление на Новороссийск. Разведчик исчезает на некоторое время, затем появляется вновь.

— Не нравится мне это, — говорю стоящему рядом на мостике командиру крейсера Михаилу Федоровичу Романову. — Прицепился немец и не отстает.

— Теперь на внезапность рассчитывать трудно, — отвечает Романов. — Надо полагать, что во все базы противника пошло предупреждение…

— А уж в ближайшие базы тем более, — вставляет свое слово флагманский штурман бригады Петров.

Эти предположения не лишены основания. Но, может быть, нам все-таки удастся усыпить бдительность врага ложным движением на Новороссийск?