Море и берег

Торпеда? Но из-за орудийной пальбы взрыва не слышно. Ход корабль вроде бы не сбавляет — он продолжает быстро катиться влево на крутой циркуляции. Однако пора заканчивать поворот.

— Право руля! — командует Романов.

— Есть, право руля! — репетует рулевой.

Сейчас крейсер выровняется, пойдет прямым курсом. Но ничего подобного. Он не выходит из левого поворота, описывая полный круг.

— Рулевой! Право на борт!

В голосе командира понятное нетерпение. Тут дорога каждая секунда, а рулевой что-то мешкает.

— Руль положен право на борт! — следует доклад.

Тем не менее крейсер движется по кругу. Он не слушается руля. И это под носом у врага…

Вахтенный офицер бросается к телефону, звонит в румпельное отделение, где расположена рулевая машина. Ответа нет. В следующую минуту поступает доклад от командира электромеханической боевой части: «Взрывом торпеды оторвана кормовая часть корабля вместе с рулем и румпельным отделением». Значит, все-таки торпеда. Велики ли повреждения?

Вызванный на мостик командир БЧ-5 подробно докладывает, до какого шпангоута корма оторвана и до какого дошли разрушения. Это более чем на двадцать метров. Гребные винты на месте, но один из них, видимо, поврежден, так как есть вибрация гребного вала. Машины в порядке. На левом борту в результате взрыва отогнулись и действуют, как руль, металлические листы корабельного корпуса. Потому-то крейсер и не выходит из поворота. Аварийные партии борются с водой.

Неутешительно. Корабль, потерявший в бою управление, обычно становится добычей противника. Но мы еще посмотрим…

— Надеюсь, положение вам ясно, — говорю инженер-механику. — Машины во что бы то ни стало должны работать. Доступ воды внутрь корабля надо прекратить.

— Есть! — отвечает он и бегом устремляется вниз.

Командир крейсера опытным порядком пытается установить возможность управления кораблем с помощью машин. Меняя режим оборотов винтов, выискивает то соотношение в работе правой и левой машин, которое позволит удерживать крейсер на прямом курсе. Наконец правильное решение найдено: левая — самый полный вперед, правая — малый или самый малый назад. Прекратив циркуляцию, «Молотов» медленно удаляется к югу.

Тем временем в кормовых помещениях крейсера делается все возможное, чтобы сохранить жизнь кораблю, обеспечить его боеспособность. Пущены в ход эжекторы для осушения затопленной парусной мастерской. Быстро поставлены подпоры на кормовую водонепроницаемую переборку, конопатятся разошедшиеся швы на листах металла. При этом очень энергично и умело действуют старшина 2-й статьи Шумилов, краснофлотцы Дмитриев и Калиничев. Дружными усилиями специалистов электромеханической боевой части поступление воды внутрь корабля было совсем прекращено. От этого делается несколько легче.

Мы отходим на юг, и луна сверкает прямо по носу крейсера. За кормой — темная часть горизонта. И оттуда надо ждать атак торпедоносцев. Поэтому лидеру «Харьков» приказываю держаться в кильватер, прикрывать наиболее опасное направление.

В половине второго ночи — очередная атака торпедоносцев. Их два, и замечены оба всего в трех кабельтовых. На открытие огня остаются секунды. Зенитчики и в эти секунды успевают ввести в действие все калибры. Один торпедоносец падает в воду. Две торпеды, сброшенные другим самолетом, проходят впереди крейсера, в нескольких метрах от его форштевня.

Логика подсказывает, что мы должны как можно быстрее удаляться отсюда. В два часа ночи отдаю радисту второе донесение командующему флотом (первое я отправил сразу же после попадания торпеды, сообщил характер повреждения, местонахождение кораблей, курс и скорость). В радиограмме докладываю обстановку и прошу к рассвету выслать для прикрытия истребительную авиацию.

До трех часов ночи отражаем еще несколько атак торпедоносцев. Появляются также бомбардировщики и торпедные катера. Три вражеские атаки метким и хорошо организованным огнем срывает лидер «Харьков». Потом наступает затишье.

— Может быть, у немцев и ночью бывает перерыв на обед, — пытаюсь я хоть чем-нибудь развеять мрачное настроение капитана 1 ранга Романова.

— Ушли за торпедами, скоро продолжат.

Нет, Михаилу Федоровичу не до шуток.

— Как у зенитчиков с запасом снарядов? Палили они сегодня много.

— Снарядов-то хватит…

— Значит, дойдем.

Командующий флотом сообщил, что воздушное прикрытие будет.

Светает. Приказываю лидеру выйти в голову крейсера для обеспечения противолодочной обороны. В это время с кормы на бреющем полете появляется вражеский самолет. Но теперь не то что ночью — видно далеко, и наш огонь более точен. Фашистскому летчику огневая завеса не понравилась, и он ушел, отказавшись от атаки.

В пять часов утра прилетели наши истребители ЛаГГ-3, МиГ-5, И-153. Самолеты разных типов редко действуют вместе, но тут нужда заставила — собрали на аэродромах все, что можно послать. Несколько позднее в охранение «Молотова» и «Харькова» вступили торпедные катера и воздушные тихоходы — гидросамолеты МБР-2. Теперь живем!