Море Мечты

«Паллада» начала борьбу с косной силой тяготения протозвезды. Сорок два часа, не утихая ни на секунду, ее двигатели извергали в пространство биллионы киловатт энергии. Но скорость продолжала падать! Это означало, что протогигант уже цепко держит свою жертву в объятиях. Будто чудовищно сильная рука медленно, но верно увлекала корабль в пучины безмолвия и мрака — туда, где материя, побежденная энтропией, обрекла себя на бездействие в течение длинного ряда галактических веков. Гравиметр давно умолк в тщетной попытке зарегистрировать силу тяготения, которая в десятки раз превосходила все, что знали астрономы. Алексей не отходил от пульта. Он оглох от воя приборов, ослеп от непрерывного мигания индикаторов, то и дело отключая роботы и автоматы, некстати приводившие в действие те или иные системы корабля. Сейчас требовалось лишь одно: ни на секунду не ослаблять энергетический вихрь, удерживавший «Палладу» на краю гравитационной бездны.

Так прошли еще одни сутки…

Лишенный отдыха, Алексей почернел и осунулся, ему некогда было подойти к Наташе, не было времени поесть. Тут же, не отходя от пульта, он торопливо проглатывал то, что удавалось найти в ящике пилота. Он боялся заснуть — в противном случае корабль мгновенно потерял бы равновесие. К исходу вторых суток Алексей настолько ослабел, что почти равнодушно воспринял сообщение автомата о том, что осталось менее трети первоначального запаса энергии. Его охватила апатия, он почти с радостью прислушивался к коварному голосу энтропии, звавшей его в мрачные океаны небытия. «Отдохну, когда кончится энергия…»— вяло думал Алексей. Он закрыл глаза и откинулся в кресле пилота, страшным напряжением воли удерживая руки на клавишах биоточного управления. В таком положении он оставался долгие часы, пока звездолет изнемогал в борьбе с притяжением протозвезды.

Последним усилием Алексей приподнял веки, взглянул на расходомер топлива. Оставалось двадцать три процента энергии… девятнадцать, шестнадцать. «Паллада», содрогаясь от вибрации, раскачивалась в черном пространстве. На экранах обзора полыхали какие-то призрачные сияния: пространство, смятое чудовищным тяготением протозвезды, почти замкнулось само в себе и неузнаваемо исказило ход лучей света от далеких звезд, с холодным бесстрастием взиравших на песчинку, которая еще барахталась в могучих объятиях космоса.

Десятая часть исходного запаса топлива!.. Внезапно Алексей заметил, что стрелка указателя скорости стоит на месте! Значит, реактивная тяга «Паллады» уравновесила, наконец, невообразимое тяготение протозвезды, которая так и не показалась на экранах обзора. Звездолет мучительно вибрировал в гибельном равновесии: его двигатели не могли ни на один грамм увеличить силу своей тяги, давно работая на опасном пределе, а протозвезда была не в состоянии прибавить что-нибудь к силе порожденного ею колосса гравитации. Алексей в отчаянии схватился за белый диск радиоквантовой генерации — тот был выведен до отказа!

Мысль о поражении вызвала у него крик ярости и бессилия. Надеяться было не на что…

И вдруг он услышал левее и позади себя высокий, напряженный голос Наташи:

— Стартовые… Два миллиона тонн дополнительной тяги.

Алексей почти непроизвольно рванул диск включения стартовых двигателей, лишь в последний миг подумав о том, что расход стартового, а следовательно, и посадочного, топлива лишает его возможности посадить впоследствии «Палладу» на Землю или другую планету солнечной системы. Оглушительный рев двигателей прозвучал, как песня победы. Стрелка указателя скорости сразу ожила, затрепетала и лениво поползла вправо… Три часа гремела эта песня и смолкла. Кончилось и ядерно-водородное топливо. Но Алексей знал уже, что победа осталась за ним: протозвезда разжала наконец свои объятия. Пронзительный вой проснувшегося гравиметра показался ему небесной музыкой…

По мере того как «Паллада» все дальше уходила от невидимого сверхгиганта, этот вой постепенно сменялся басистым урчанием; звук стал понижаться, в нем появился музыкальный тон — и вот уже снова полилась ободряющая песня-сказка свободного пространства.

Алексей выключил главный двигатель, переводя корабль на инерционный полет. У него еще хватило сил подняться и дойти до кресла Наташи, чтобы увидеть ее радостные глаза.

— Милый мой… релятивист, — сказала она и, протянув руку, коснулась пальцами его лица.

Он хотел сказать ей, что они спасены второй раз, что он рад ее выздоровлению, рад слышать ее голос, который появился, видимо, как следствие нервного удара, вызванного грозившей им опасностью; Но не успел, погрузившись в непробудный сон смертельно уставшего человека.

Он проснулся от легкого прикосновения руки. Свесившись с кресла, Наташа пыталась разбудить его. Алексей приподнялся и, еще плохо соображая, сел. Несмотря на длительный сон, он не чувствовал себя вполне отдохнувшим.

— Я умираю от голода, — виноватым голосом сообщила Наташа — Да и тебе пора… Кроме того, мы летим не к Земле, а куда-то в глубь Галактики.