Море серебрянного света

Как-то раз он недолго исследовал сад и пришел к выводу, что его классический старомодный дизайн смягчен чем-то таким, что ему представлялось влиянием английских лесов и парков, хотя и едва заметным. Было несколько мест, где высокие изгороди скрывали скамейки, и Ава рассказала ему, что любит сидеть там с вышиванием в руках и работать, слушая птичьи трели.

Хоть птицы настоящие, подумал он, глядя, как они перепархивают с ветки на ветку над его головой.

По извилистым тропинкам не ходил никто, и, несмотря на весь здравый смысл, Пол чувствовал, как в нем поднимется панический ужас. Трудно было себе представить, что на свете есть кто-нибудь другой, кому может грозить меньшая опасность, чем Авиаль Жонглер: ее окружала частная армия ее отца, и самые совершенные защитные устройства. Но она никогда не пропускала утренние занятия и никогда не опаздывала. Время, которое она проводила с Полом, было самым лучшим моментом ее дня, хотя он и не льстил себе, относя это за счет своего непобедимого обаяния. У бедного ребенка было так мало возможностей видеть других людей.

Он поплутал по посыпанным гравием дорожкам и вышел на тропинку, ведущую к разросшейся орхидее, которую Ава называла "деревом". Здесь земля становилась неровной, как в настоящем саду, а сливы и дикие яблони, окружавшие сад, уступали место серебряным березам, дубам и ольхе, настолько тесно переплетшихся между собой, что закрывали собой дом и создавали иллюзию уединения, хотя в разговоре с Полом Финни подчеркнул, что наблюдение ведется за всем. Тем не менее он никак не мог избавиться от чувства, что пересек невидимую линию: дом казался далеко за сгрудившимися в кучу деревьями и поддельное небо можно было видеть только через просветы в листве над головой. Даже птицы держались на самых верхних ветках. Место казалось странно изолированным от всего сада. Пол обнаружил, что ему трудно выкинуть из головы впечатление, будто он по-прежнему находится в сказке.

Он нашел ее именно там: она сидела на траве около ручья. Увидев его, она загадочно улыбнулась, но ничего не сказала.

 –  Ава? Вы себя хорошо чувствуете?

Она кивнула.  –  Идите сюда. Я хочу показать вам кое-что.

 –  Время ваших занятий. Я забеспокоился, когда не нашел вас в доме.

 –  Вы очень добры, мистер Джонас. Пожалуйста, подойдите сюда.  –  Она похлопала по траве рядом с собой. Пол увидел, что она сидит в центре широкого круга, образованного грибами  –  эльфийским кругом, так называла его бабушка Джонас  –  и опять его охватило чувство, что он находится в неторопливо развертывающейся сказке. Широко раскрытые глаза Авы были полны... чем-то. Восторгом? Предчувствием?

 –  Сидя на траве вы промочите свою одежду,  –  сказал он и недовольно подошел к ней.

 –  Деревья задерживают дождь. Здесь достаточно сухо.  –  Она отдернула подол платья и заткнула его под ногу, освобождая ему место, нечаянно  –  или нарочно?  –  показав нижнюю юбку и бледно сверкнувшую щиколотку над туфлей. Ему пришлось постараться, чтобы не выдать своих чувств. С первого же дня занятий он обнаружил, что Ава отчаянно флиртует с ним, хотя трудно было сказать, сколько в этом было настоящего и сколько шло от ее старомодных манер, диктовавшихся совершенно благопристойной внешностью и окружением, но в результате им было трудно говорить свободно и непринужденно. Как-то раз во время пьяной вечеринки его лондонская подруга объяснила, почему романы эпох Регентства намного сексуальнее, чем любые другие, написанные в более свободные времена. "Все дело в полном сосредоточении", настаивала она. Сейчас Пол был готов с ней согласиться.

Увидя его смущение Ава широко усмехнулась, выражение, которое означало ее безмерное удовольствие, и Пол вспомнил, что она немногим больше, чем ребенок, и, парадоксальным образом, смутился еще больше.  –  Мы на самом деле должны вернуться в дом,  –  начал он.  –  Если бы я знал, что сегодня вы хотите учиться снаружи, я бы приготовился...

 –  Все прекрасно.  –  Она коснулась его колена.  –  Это сюрприз.

Пол покачал головой. Ясно, что она что-то задумала, но он разозлился сам на себя, что потерял контроль над ситуацией. В любом случае нелегко быть личным преподавателем у привлекательной, одинокой и очень юной женщиной, но в странных условиях башни Жонглера все становилось еще намного сложнее.  –  Нет, Ава, это неприлично. Кто-нибудь увидит нас ...

 –  Никто не увидит нас. Никто.

 –  Это не так.  –  Пол не был уверен, знала ли она о наблюдении.  –  В любом случае мы сегодня должны поработать над...

 –  Никто не увидит нас,  –  повторила она, на этот раз с удивившей его твердостью. Она подняла палец к губам, улыбнулась, потом коснулась уха.  –  И никто не услышит нас, тоже. Видите ли, мистер Джонас, у меня есть... друг.

 –  Ава, я надеюсь мы друзья, но...

Она хихикнула. Волны черных волос, сегодня ограниченные заколками и соломенной шляпой, обрамляли довольное личико.  –  Дорогой, дорогой мистер Джонас  –  я говорю не о вас.