Море серебрянного света

Ничего не выражающий взгляд Дреда стал глубже и каким-то отдаленным. Она дернула его за рукав.  –  Ты собираешься их освободить, не так ли?  –  Он не ответил, и она дернула его еще раз. Он отбросил ее руку настолько быстро и сильно, что едва не сбил ее с ног.

 –  Помолчи,  –  бросил он.  –  Кто-то использует основной канал связи.

Пока она рассматривала белый молчаливый мир, в котором двигался только лед, его губы зашевелились, как будто он разговаривал с невидимым собеседником. Медленная улыбка протянулась через его лицо. Он сказал что-то еще, потом его пальцы прыгнули на зажигалку. Он медленно повернул прибор и его глаза вспыхнули.

 –  Прости. Есть кое-что, чем мне придется заняться попозже.  –  Он кивнул.  –  Что ты сказала?

 –  Об остальных  –  тех, кто застрял в сети Грааля.

 –  А, да. На самом деле я как раз собирался повидать Мартину и остальных. На этот раз я сам отправлюсь к ним. Ты права  –  я должен заключить с ними что-то вроде сделки.  –  Он на мгновение закрыл глаза. Когда он опять открыл их, в них пылал странный восторг, как уголь в огне.  –  Пошли  –  нам столько еще надо увидеть.

Она не успела даже открыть рот, как полярные льды растаяли и они оба оказались над огромной, ничем не нарушаемой поверхностью океана. Солнце спускалось к горизонту, его медные лучи играли на верхушках волн, но на многие мили вокруг не было видно ничего, даже морских птиц.

 –  Что это...?  –  начала было она, но он махнул рукой, призывая ее к молчанию.

Долгие минуты они висели над бесконечной зеленью, потом Дульси увидела, как прямо перед ними волны начали изменяться, регулярная сеть барашков сбилась, превратилась в что-то хаотическое. Она смотрела, раскрыв рот, и вода перед ними забурлила, волны стали в дюжины, быть может в сотни метров высотой, в воздух взлетели огромные клочья пены. Потом, как конус ракеты, выпущенной из гигантской подлодки, поверхность бушующего моря пронзила первая башня.

Прошло около часа. Большую часть времени Дульси не видела ничего, кроме грандиозного зрелища, развертывавшего перед ней. Из воды со страшным грохот поднимался город, как если бы сама земля в муках рождала его  –  сначала шпили самых высоких башен, оплетенных веревками водорослей, потом на солнце явились стены цитадели, на которых мокрыми кляксами сверкало оружие. Наконец цитадель появилась полностью, вода лилась с ее стен и крыш, низвергаясь в океан, на многие мили вокруг все покрылось белой пеной, и тут появилась гора и цеплявшийся за нее город, его затопленные улицы сверкали, возвращаясь под солнце.

Когда все закончилось и огромная пустая Атлантида вернулась из бездны, рука Дреда дружески обняла ее за дрожащие плечи и он наклонился к ее уху.

 –  Сделай правильную ставку, моя дорогая,  –  прошептал он,  –  и ты получишь все, что только захочешь.  –  Он протянул руки вниз и погладил ее ягодицы.  –  Для тебя я могу даже осушить океан. А сейчас, извини, у меня есть несколько пустых концов, которые я должен завязать. Держись подальше от неприятностей, и постарайся, чтобы мой чердак не сгорел в огне или с ним не стряслось чего-нибудь другого, хорошо? Будь.

Мгновением позже она опять лежала на диване в переделанном складе в Редферне, мышцы болели, кровь бешено стучала в ушах. У другой стены лежало неподвижное тело Дреда, похожее на труп, выставленный на всеобщее обозрение.

И только тогда, когда она приняла душ и выпила второй стакан вина, она сообразила, что это было первое свидание, быть может самое странное в истории.

 –  ЭЙ, дорогуша,  –  сказал Катур Рэмси маленькой девочке,  –  иди сюда и погляди на жирафов.

Она в сомнением поглядела на него, потом на отца, стоявшего около дальней стены комнаты. Соренсен кивнул, она подошла и свернулась клубочком на диване рядом с Рэмси. Он поднял путеводитель и коснулся картинки с курортом Тасмании; в то же мгновение картинка ожила. Рэмси приглушил звук.  –  Видишь, какие они высокие?  –  спросил он.  –  Они едят листья с самых верхушек деревьев.

Кристабель нахмурилась, ее большие серьезные глаза занавесились ресницами. Он видел, что она нервничает, но изо всех сил старается не показать этого. Катур Рэмси обнаружил, что впечатлен самообладанием совсем маленькой девочки.  –  Разве у них не болит шея, которую они так тянут?

 –  О, нет. Не больше чем у тебя, когда ты встаешь на цыпочки, чтобы достать что-нибудь с верхней полки. Они родились со способностью это делать.

Она прикусила себя губу, когда книга показала картину молодой счастливой семьи, обедающей на веранде дома, нависавшего над водопадом; антилопы импала и зебры изящно прыгали по омытому солнечным светом вельдту.

Сам Рэмси совсем не чувствовал себя счастливым. Он взглянул на свой блокнот, и ему очень захотелось кое-кому позвонить, но более низкий из этих двух людей в черном, которого звали Пилгер  –  да, пониже, но все равно выше шести футов и с мышцами профессионального борца  –  смотрел на него, его широкое лицо казалось обманчиво равнодушным. Рэмси злился на себя за то, что не захватил с собой разъем.