Море спокойствия

За последние два года я посетила немало занятий по самообороне, где узнала, что в тот день могла бы применить несколько техник. Я отнюдь не мастер боевых искусств. Даже близко нет. Только знаю парочку сложных, при этом довольно серьезных приемов и несколько основных хитростей, применяемых в уличных драках, но даже этого вполне достаточно. Можно было выбить ему глаза, перебить трахею, ударить по ушам, садануть коленом в пах или прибегнуть к беспроигрышной золотой классике – закричать и убежать со всех ног. Но ничего из этого я не сделала. Знаете, как я поступила? Улыбнулась и поздоровалась. Потому что была вежливой девочкой. И невероятно глупой.

* * *

Когда мы подъезжаем к дому Дрю, на подъездной дорожке еще пусто. Джош берет контейнер для капкейков – его подарила мне Марго без всякого повода – и несет в дом. Я иду следом за ним, едва сдерживая улыбку. Я-то привыкла видеть его с мебельными досками, отчего теперь розовый пластиковый контейнер смотрится чужеродно в его руках. Дрю и Сара возятся на кухне, где обычно хозяйничает миссис Лейтон. В ноздри мгновенно бьют ароматы готовящейся еды. Судя по запаху, на ужин нас ждут итальянские блюда.

– Джош, – рявкает Сара, как только мы входим на кухню, – еду ведь следует разогревать при температуре не выше ста восьмидесяти градусов, да?

– При двухсот тридцати она погреется быстрее, – возражает Дрю.

– И вся высохнет, – живо откликается Сара. Похоже, спорят они уже давно. Затем она смотрит в мою сторону, награждая меня взглядом, полным отвращения, – явно приберегает его исключительно для меня.

– Смотря что разогревать. Но в целом да, скорее всего, высохнет, – говорит Джош и, обойдя брата с сестрой, ставит капкейки на кухонный стол. Вся кухня пышет жаром, исходящим от двойной духовки, и я боюсь, как бы не растаял масляный крем на швейцарской меренге, которым с такой тщательностью украшались капкейки. Выдавливая его, моя рука ни разу не дрогнула, так что верхушки получились идеальными.

– Вот видишь! – восклицает Сара в лицо Дрю и торжествующе направляется к духовке, чтобы убавить температуру. Видимо, к словам Джоша прислушиваются даже в вопросах разогревания еды.

– Выкуси, – огрызается Дрю.

– Здесь твоя подружка. Вот ее и проси. – Сара приторно-сладко улыбается мне, после чего скрывается в коридоре, направляясь в свою спальню.

– Ненавижу ее, – бурчит Дрю, но замечание про подружку оставляет без внимания.

Я окидываю взглядом кухонную столешницу, заставленную множеством мисок и тарелок. Миссис Лейтон, должно быть, знала, что на ужин придет больше четырех человек, поскольку наготовила на роту солдат.

В течение следующих пятнадцати минут в дверь звонят четыре раза. Первой появляется Пайпер в наряде, вероятно, согласованном с Сарой. Она здоровается с Джошем и Дрю и уходит в комнату Сары, даже не удостоив меня вниманием. Следом за ней приходят Дэмиен Брукс и Крис Дженкинс. Последний мне знаком по тому злосчастному случаю с молотком. Смущенно глядя на меня, он говорит «привет». После той истории он старался еще больше меня избегать. Не знаю, как такое возможно, но у него это отлично получалось. Дэмиена я видела только мельком в школе, но близко с ним не знакома. Он молча пялится на мою грудь. У Криса в каждой руке по ящику пива. Дэмиен держит в левой руке упаковку из двенадцати банок, а в правой – бутылку текилы. Очевидно, Дрю не совсем правильно обрисовал им наш предстоящий воскресный ужин, и теперь мне ясно, почему перенес его на пятницу. Наверное, мне тоже стоило проявить больше изобретательности, приглашая к нам Тирни Лоуэлл во время случайной встречи в школьном туалете несколько дней назад. Когда в дверь звонят в третий раз, к ее приходу оказываюсь готова только я.

* * *

Случилось это в среду. Я находилась в туалете для девочек, расположенном в самом конце коридора с кабинетами иностранных языков. Тирни, должно быть, видела меня и пошла за мной следом специально, потому что в сам туалет ей, по всей видимости, было не нужно. Когда я вымыла руки, она протянула мне бумажное полотенце с таким грозным видом, что я невольно прониклась к ней уважением – для меня любой, кто способен обычное предложение бумажного полотенца превратить в угрозу, заслуживает восхищения. При этом она не прекращала сверлить меня злобным взглядом, и я, дабы не показаться грубой, отвечала ей тем же. Ситуация была настолько абсурдной, что мне хотелось рассмеяться. Но пришлось изо всех сил сдерживать смех – раз уж я ввязалась в эти гляделки, то проигрывать была не намерена. Тирни явно было что мне сказать, и лучше бы она выложила все сразу, потому что ей меня не запугать, невзирая на все гуляющие про нее слухи: торговля наркотиками, незаконные аборты, драки с ножом. Даже поговаривали, будто она разбрасывает по пляжу битое стекло.

Я не верила ни одной сплетне и надеялась, что вскоре она перестанет глядеть на меня так, словно я отравила ее бабушку. Мне действительно нравилась Тирни, и я надеялась также понравиться ей, потому что, если честно, приятно иметь подругу, с которой можно иногда помолчать.