Море в роялях (СИ)

Вам, дорогие мои будущие моряки можно всё, абсолютно всё, если это идёт на благо отечества! Честь на войне есть только одна - это не сдаться морально, а остальное - не имеет ни малейшего значения. Можете ударить врага в спину - ударьте, можете оборвать ему снабжение - оборвите, можете деморализовать и напугать - пугайте и деморализуйте. Можете потопить транспорты - топите, а если хоть одна "либеральная" антироссийская газетёнка посмеет обвинить вас в этом - этого никогда не было. Главное - не попасться!

Палавенов таки понимал, что учили в этом времени кадетов совершенно другому. Разговоры о чести офицерской ещё велись и курсантов приучали её хранить, но на фоне обычных военных этого времени Палавенов был совершенно Иным человеком. Словно из другой вселенной, где нет ни чести, ни достоинства, есть только победители и проигравшие. Это он сам замечал уже много раз - многие офицеры считали его полным козлом и совершеннейшим дикарём. И тем не менее, у некоторых хватало духу повестись на его речи.

Речь в академии была скорее даже нонконформистской, она шатала устои и традиции, которыми русский флот гордился. Курсанты ожидали, что прибывший адмирал расскажет им про славу русского оружия, попытается воодушевить и оправдать своих коллег, проигравших несколько битв, но Палавенов порвал шаблон, втоптав его в грязь.

- И наконец, хохот японских разведчиков! Прибывающие на фронт войска до недавнего времени постоянно сообщали через телеграф о своём местоположении в штаб. Естественно, все телеграммы читались японцами и японский штаб из-за безалаберности наших мудрых военных владел полной картиной не только положения на фронте, но и в нашем тылу. Солдаты совершенно не понимают, что такое секретность. Да, некоторые отдельные случаи есть, когда из наших не удавалось вытянуть ничего, но в большинстве случаев в кабаке в том же Порт-Артуре солдаты говорили обо всём, японцы прекрасно видели обстановку внутри крепости и поэтому шли на штурм, понимая, что долго те же тряпки Стессель с Небогатовым, не выдержат. Они показали слабость. Японский генерал Ноги сумел ударить по самому выгодному месту - горе Высокая. После её захвата участь кораблей и всего Порт-Артура была предрешена.

Я надеюсь, все поймут, что секретность - это не просто пожелание - тех, через кого информация попадает к врагу, стоит вешать на рее, или выбрасывать за борт, как предателей. И не слушать отговорки - по пьяни разболтали, или бес попутал... Японцы пользуются обширной шпионской сетью и, естественно, главным источником информации для них служат наши средства коммуникации и простые солдаты, младшие офицеры, которые плохо понимают, о чём говорить можно, а о чём лучше помалкивать. Посылка незашифрованной или слабо зашифрованной телеграммы с фронта - это уже предательство, лучше сразу в японский штаб слать - меньше мороки японцам будет. Поэтому необходимо строго соблюдать режим секретности. Любые данные передавать в зашифрованном виде, строго следить за тем, чтобы доверенная вам информация не попала в руки врага. И за тем, чтобы ваши сослуживцы не выведали. Мы все в одной лодке, и если кто-то её раскачает - на корм рыбам отправимся все вместе. Поэтому будьте бдительны! Если устав или руководство требуют передавать информацию небезопасным способом - значит это либо халатность, либо недосмотр, и в том, и в другом случае следует докладывать высшему руководству, используя безопасные методы коммуникации. И плевать, что не по уставу, главное - информация не попадёт в руки врага.

Как я уже говорил - вам можно всё, абсолютно всё, что идёт на благо отечества. И вам запрещено всё, что идёт ему во вред. Даже если очень хочется. Даже если все относятся к делу халатно и во флоте царит атмосфера шапкозакидательства и раздрая, вы должны быть островком спокойствия и порядка - и тогда вы увидите, что ваш настрой передаётся другим. Никогда не сдавайтесь - и вы увидите, как сдаются ваши враги!

* * * *

Палавенов.

* * * *

Людей мне позволили отобрать собственноручно. Некоторые не хотели идти в отбираемый мною контингент - таких я не неволил, сильно желающих тоже не особо привечал, а вот остальных... Пришлось лично побеседовать с пятью сотнями курсантов, из которых две сотни - я отобрал в члены экипажей кораблей будущей эскадры.