Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Если мы обратимся к истории познания человеком мира, мы увидим, что такие первоаналогии существенно изменялись с течением времени. В Древней Греции, например, мир представлялся законченным целым, откровенно проявляющимся в чувственных качествах. Видимые нами формы и цвета, слышимые звуки и запахи - это и есть составляющие мира, непосредственно из них должно строиться познание природы. Размышляя об этих сложных, но истинных составляющих мира, греки пришли к концепции четырех элементов: “воды”, “земли”, “огня” и “воздуха”. В кавычки их следует взять потому, что современное значение слова “воздух” отличается от греческого; можно пытаться уточнить, что здесь подразумевалось “газообразное состояние вещества”, но и такое выражение - не более чем анахронизм, поскольку “газообразное состояние вещества” есть современное естественнонаучное понятие, а греческий “воздух” есть умозрение, вытекающее из наблюдений. Здесь, в Греции, мы застаем далекую от нас стадию развития души ощущающей, когда человек работал еще в сфере органов чувств и производных от них психических состояний. Истина предстает перед нами как несокрытое, непотаенное, достаточно взглянуть на мир внимательно, чтобы понять его. Представление о том, что чувства обманывают человека, было в эту эпоху невозможно - такое высказывание звучало бы: “истина ложна”, это было бы противоречием по определению.

Далее мы входим в мир Средневековья. В средневековой Франции мир мыслился по аналогии с высшим миром юридических законов и установлений. Полагали, что в природе также есть правила, законы, которым она следует, и это следование природы установленным в ней законам полагалось аналогичным сфере права - так люди следуют предписанным им законам. Поэтому и познание природы мыслилось как составление компендиума законов, свода законов. Образом познания природы служила кодификация права. Наблюдение фактов природы при этом отходило на второй план, в центре внимания была логическая система законов природы. Здесь процветала схоластика с ее виртуозной мыслительной техникой. Это - стадия души рассудочной, или души понятия. Человек развивал способности, скрытые в этой области души, учился работать с понятиями, логическими структурами.

Переходя в Новое время, мы наблюдаем крутой перелом. Перед нами выступает новая область души. Если на предыдущей стадии тождество логики и природы не вызывало сомнений, то теперь они полагаются принципиально различными сферами. Природа - не античный космос благородных форм и не стройная иерархическая система понятий, а хаос. Хаос по крайней мере с точки зрения человеческой логики, которая больше не полагается изоморфной логике природы; если логика природы и существует, то с точки зрения иной системы логики она не может быть ничем иным, как безумием. Только Новое время могло породить фразу: “Только достаточно безумная теория может претендовать на истинность”. Царицей познания становится не скульптура, не интуиция формы, как в Греции, не юриспруденция, как в Средние века, а математика, та особая математика Нового времени, которая порвала с пифагоровской традицией и стала непредставимой.

Отныне формула указывает, что считать реальным. Появляется представление о первичных и вторичных качествах, - античным цвету и форме, звуку и запаху отказано в конечной реальности. Галилей различает истинные и ложные чувства; утверждается, что время и пространство существуют в каком-то “на самом деле”, а цвет и запах являются человеческими иллюзиями. Они рисуют нам фантомы, истинная реальность не светла и не темна, она запредельна по отношению к миру человека, непредставима. Электричество, химия создают новую природу, состоящую из немыслимых кирпичиков-атомов. То, что мы наблюдаем как внешний мир, с точки зрения современной науки есть лишь эпифеномен глубинных, в истинном смысле оккультных процессов; вся природа, которую изучает естествознание, по сути объявляется иллюзией. Натуралист, который смотрит и описывает природу, не касается ее истинной первореальности, он видит лишь эпифеномены. Ядерная физика открывает подосновы реальности, которые невыразимы ни на каком языке, принципиально непонятны и не поддаются никакой логике. Эти свойства первооснов мира - немыслимость и непредставимость - объявляются синонимами истинности. “Концепция объективной реальности… растворяется в … математике, которая теперь уже описывает не поведение элементарных частиц, но наше знание об этом поведении”, - писал Гейзенберг (1987). Непосредственно наблюдаемая реальность начинает срастаться с компьютерной (виртуальной) реальностью по своему онтологическому статусу: ведь то и другое является иллюзией, значимой только для наших от века обманутых чувств. Единственно истинными оказываются элементарные кирпичики мироздания, описываемые математически.