Моря и годы (Рассказы о былом)

На новых тральщиках как будто все в порядке… Малые охотники с их «гидроудочками» — так называли гидроакустические приборы, которые надо было опускать на борт на шестах, — хоть и маются с этой очень примитивной техникой, но все же ищут подводные лодки и нередко не без успеха. ЧП никаких не было… Почему вызывает командующий флотом?

В здание штаба входил со все усиливающейся неясной тревогой. Адъютант немедленно доложил комфлоту и пригласил меня в кабинет.

— По вашему приказанию прибыл.

— Здравствуй и садись. Чем недоволен? Может, обидел невзначай?

Вопрос столь неожиданный, что я растерялся.

— Чего молчишь? Командир Охраны водного района Главной базы — это командующий флотом в своем районе. Где еще у командира ОВРа столько сил? Нигде, только у нас, на Тихоокеанском флоте. Чего тебе еще надо? Управляй всеми силами. Командный пункт в одном из фортов наладил… Хвалю! На последнем зачетном учении руководил силами ОВРа… Справился. Правда, не без недостатков, но справился. Дело в гору пошло, а он задает лататы с флота! Или службой недоволен?

Сижу, молчу, даже в жар бросило. Тут только вспомнил я о своем рапорте…

— Товарищ командующий!.. Доволен, и даже очень!.. Но уверен, твердо уверен, что на нашем флоте будут не только крейсера, но и многие другие корабли, необходимые для действий на Тихоокеанском театре. Чтобы ими управлять умеючи, обязательно нужно «подковаться» как следует!

— Ну, что же мне с тобой делать? Сам выбрал, сам и пеняй на себя! Приказано откомандировать тебя в академию… Как думаешь, кому можно передать дела ОВРа?..

Вот когда я окончательно понял, до какой степени дорого мне все буквально все — на флоте; весь тот труд, который и я вместе со всеми вложил в его строительство, все те люди, с кем так хорошо жилось и работалось, вся моя флотская семья, флотская дружба, флотские традиции, как дорого дело, которому отдано столько лет жизни!

— Вижу — пригорюнился. Это хорошо и правильно.

— Иван Степанович! Пойду в академию для того, чтобы вернуться и служить только на Тихоокеанском флоте. Очень прошу не забыть и принять обратно на флот!.. Дела, по моему мнению, можно сдать Михайлову, сменившему меня на бригаде.

— Правильно, и мы так думаем. Через недельку придете и доложите.

Вышел из штаба удрученный. Медленно бреду по улице Ленина, спускаюсь к причалу, где стоит старый-престарый, с проржавевшим днищем, залитый цементом бывший пароход «Мангугай», ныне база ОВРа. На фок-мачте поднят флаг старшего флагмана…

Не успел войти в каюту, как тут же пришел мой близкий друг, замечательный политработник, душевнейший человек Иван Шведов. Он был взволнован не меньше меня.

— Весть о твоей посылке на учебу, дорогой Володя, распространилась со скоростью свирепого тайфуна. Правда это?

Давно примечено, что «баковый вестник» нередко опережает официальные сообщения. Так случилось и на сей раз.

— Правда, Иван. Комфлота отругал… Вместо меня будет назначен Михайлов. Через неделю приказано закончить передачу дел и отъезжать. До чего грустно, ты и представить себе не можешь!

Мы со Шведовым были, предельно откровенны друг с другом. Пришел он к нам недавно, с подводных лодок. Дело для него во всем было новое — и по масштабам, и по составу сил. Задачи же перед ОВРом стояли очень нелегкие. Не зря в то время командир ОВРа считался старшим флагманом, без разрешения которого бранд-вахты, стоявшие у боновых ворот, не выпускали не только корабль, но и катер…

Как-то само собою получилось, что мы с Иваном очень подружились, часто заходили друг к другу в каюты — поделиться мыслями, посоветоваться, а то и просто поболтать, в трудную минуту душу отвести. Сейчас мы сидели в каюте оба удрученные.

— С одной стороны, Володя, хорошо, что ты едешь в академию, с другой ох как не хочется расставаться! Да и дела-то наши — хлопотные, на «фитили» счастливые — вон как лихо в гору пошли…

— Ты думаешь, Иван, мне легко мне не жаль? Слов не найду даже тебе рассказать, как тяжко расставаться… Одному поверь: после академии обязательно вернусь! Здесь все родное. Тут и доживать свой век будем…

Перед самым отъездом у нас дома собрались друзья. Почему-то нет только Шведовых. Как положено, присели перед дорогой, помолчали и двинулись на вокзал. А Шведовых нет и нет…

Тяжелое, бередящее душу прощание. Поезд трогается. Группа провожающих краснофлотцев скандирует:

— Ко-ман-ди-ру счаст-ли-во-го пла-ва-ни-я!!!

И вдруг на перрон вбегает Иван — с пирогом на противне. Пытается догнать уходящий состав и, конечно, не может… Тут уж не только у моей жены слезы на глазах… Стоим мы с ней в купе обнявшись, с грустью смотрим на гладь Амурского залива.

Проехали Седанку, Океанскую, Угловую… Море скрылось…

Прощай… Нет! До свидания, Тихоокеанский флот!